Судьба королевского наследника
Шрифт:
Она снова ерзает. На этот раз белая простыня соскальзывает с ее тела, и я смотрю на нее, полуобнаженную. На ней маленький бюстгальтер и обтягивающие попу шортики, которые облегают полумесяц ее задницы. Я чувствую, как мой член твердеет под молнией на джинсах, и я снова отодвигаюсь назад, широко расставляя ноги. Чем больше я погружен в транс, тем больше ловлю себя на отчаянном желании прикоснуться к ней. Потребность слишком велика. Ее задница слишком идеальна.
Я расстегиваю пуговицу на джинсах, не сводя с нее глаз, и расстегиваю молнию, обхватывая пальцами свой толстый член и
Она снова стонет, и член дергается в моей хватке. Клянусь, я чувствую ее запах отсюда. Я глубоко вдыхаю, впитывая сладкий аромат розы и лаванды.
Мне чертовски сильно нужно прикоснуться к ней. Почувствовать, как ее кровь стекает по моей коже, хотя бы для того, чтобы я мог снова попробовать ее на вкус.
Я мягко двигаюсь, когда мое дыхание перехватывает в горле. Я хочу сдвинуть ее трусики в сторону и зарыться лицом в ее киску. Я дергаюсь сильнее. Быстрее. По моим вискам стекает пот, пока я продолжаю зацикливаться на ней. Срываю с нее нижнее белье и загоняю свой член так глубоко в нее, что это оставляет мой след для всех остальных, кто попытается прикоснуться к ней после меня.
Я хочу сделать ей чертовски больно, вылизать ее и высосать досуха. Мои яйца напрягаются, пальцы ног сжимаются и горло сжимается, когда я чувствую, как взрыв оргазма вырывается из моего члена рывками.
Я медленно отпускаю свой член, позволяя ему находиться в неподвижном положении несколько секунд, пока восстанавливаю дыхание. Наклоняясь к полу, я поднимаю сброшенную футболку. Поднося ее к носу, я глубоко вдыхаю и рычу от улавливаемого запаха. Отчаяние и дешевый одеколон. Ее дерьмовый друг Бен.
Я вытираю ей свой член, но немного спермы попадает на большой палец, я бросаю футболку на пол и отодвигаюсь, прежде чем встать во весь рост. Я даже не пытаюсь скрыть свои тяжелые шаги, потому что в этот момент я хочу, чтобы она проснулась. Чтобы увидела, как я стою над ее телом, прежде чем, блядь, возьму ее себе.
Ее светлые волосы разметались по подушкам, маленькое личико повернуто в сторону, а губы слегка приоткрыты. Мой рот растягивается в мрачной ухмылке, когда я подношу свой покрытый спермой палец к ее рту, погружая его внутрь.
— Ты чувствуешь это, малышка?
Клянусь, девушка одобрительно мычит, и звук слишком чертовски соблазнительный, чтобы остановиться, поэтому я нажимаю еще немного. Черт возьми, если она не откроется для меня, и ее губы, и ее ноги.
Я хочу проскользнуть между ними и стереть Бена и его запах с ее тела. Может быть, мне следует накрыть ее рот рукой и с силой войти в нее, пока она не начнет умолять меня о большем.
— Хммм, — бормочу я, прикусывая нижнюю губу до крови.
Нет. Пока нет.
Пока я довольствуюсь онейрокинезом и, возможно, немного королевской магией…
Лондон
Я
Я взмокла, скользкая одновременно от пота и возбуждения, когда поднимаю руки к шее, борясь за ровный вдох, как будто только что закончила эпический гребаный марафон, хотя это были не более чем зачатки влажной мечты.
Образы вспыхивают передо мной теплыми волнами, и я прикусываю губу.
Найт, стоящий в изножье моей кровати.
Найт склоняется надо мною, прикасается ко мне. Пробует меня на вкус.
Или, клянусь, Найт из страны грез собирался это сделать, прежде чем мои чертовы глаза распахнулись и испортили все веселье. Я бы предпочла еще один кошмар с убийством тому, чтобы меня дразнили, но обо мне не позаботились.
Кроме того, я и этот ублюдок, похожий на Мрачного Жнеца, который продолжает пытаться убить меня во сне, уже должны были называть друг друга по имени. Кому, черт возьми, вообще снится один и тот же кошмар снова и снова?
Постанывая, я потираю ноги друг о друга в надежде на некоторое облегчение, но на данный момент убеждена, что даже мой вибратор не справится с этой задачей. Прикосновение Найта, или воспоминание о нем, которое разыгралось в моем сне, настолько хорошо.
Честно говоря, я хочу трахнуть Найта, и если бы у меня был его номер, я бы умоляла о сексе.
Надувшись, я переворачиваюсь на бок, и мои глаза находят часы, их красные огоньки мигают мне в ответ. Десять минут пятого.
Господи, блядь, уже четыре часа?
В прошлом семестре я к четырем ночи не добиралась до кровати без присмотра Бена, не говоря уже о том, чтобы проснуться раньше. Нет, я не просыпалась так рано с тех пор, как была маленькой девочкой.
Странно, в течение нескольких лет я просыпалась от сна в три часа ночи, как по будильнику. Я просто сидела и смотрела на тикающие часы с таким тяжелым чувством тревоги, как будто просто ждала, что что-то должно произойти. Чтобы кто-то вошел и… я не знаю, убил меня… По крайней мере, так думал мой дядя.
После того, как он понял, что это происходит, дядя Маркус делал все возможное, чтобы проверить меня, говоря мне такие вещи, как «все в порядке», «все двери заперты», «тебе нечего бояться, маленькая ворона».
Дело в том, что я никогда не испытывала страха. Ни разу.
Это было волнение, которое проносилось по моим венам, странное волнующее нетерпение глубоко в груди, как когда щенок виляет хвостом, или это было единственное, с чем я могла сравнить это чувство, когда была ребенком. Я пыталась сказать дяде, что мне не страшно, на самом деле, ни разу не было, но он просто смотрел на меня добрыми глазами и слегка улыбался, и даже будучи маленькой девочкой, я знала, что он думал, что я пытаюсь приврать. Но нет же.