Судьба королевского наследника
Шрифт:
Я не боюсь признать, когда чего-то слишком много для меня, а это так. Я чувствую себя грязной и оскорбленной, и с каждой секундой мне хочется бежать еще больше. Его язык погружается в меня, и я громко вскрикиваю, моя спина выгибается дугой над землей, а глаза закатываются. Я бы все отдала, чтобы ухватиться за что-нибудь и почувствовать!
Мои руки, наконец, опускаются на землю, и я пытаюсь сжать все, что могу, чтобы помочь мне перекатиться через путаницу боли и
Мои глаза слегка приоткрываются, когда фигура в капюшоне исчезает, и с каждой секундой мост превращается в мой телевизор, а фигура в капюшоне, которая когд-то парила надо мной, теперь настоящий мужчина. Толстовка, однако, закрывает половину его лица, и лунный свет снаружи едва подчеркивает остроту его челюсти.
— Ты хорошо спала, Лон?
Я собираюсь закричать, страх покалывает мне шею, но он закрывает мне рот рукой, заставляя меня вернуться на кровать. Он поворачивает голову в сторону, глубоко вдыхая, двигаясь от изгиба моей шеи вверх к виску.
— Черт, — бормочет он мне в щеку, так близко, что тепло его дыхания касается раковины моего уха. — Ты на вкус примерно так хороша, как я и предполагал. Только одна вещь может сделать тебя еще вкуснее. Знаешь, что это, моя маленькая куколка? — Его свободная рука зарывается в мои белые волосы, и он слегка дергает. — Моя сперма, смешанная с твоими соками. — Он стонет мне в шею. — Теперь я, блядь, могу попробовать нас на вкус.
Мне следовало бы вцепиться в его руку, чтобы попытаться вырваться, но я этого не делаю.
Мне следовало бы оттолкнуть его, но я этого не делаю.
Мне следовало бы оттолкнуть его от себя и потребовать рассказать, как, черт возьми, он попал в мою комнату и кем, черт возьми, он себя возомнил… Но я этого не делаю.
Чувство истинности омывает меня, ослабляя напряжение в каждой мышце, пока от меня не остаются только расслабленные конечности и нуждающаяся киска. Это извращенно и всячески испорченно, но я хочу, чтобы он был прямо там, где он есть, нависая надо мной, с его ногами между моими. Я мечтала об этом, в буквальном смысле, но сейчас я не сплю.
Найт здесь, в моей комнате, и внутри меня плавает глубокая, пронизывающая боль, которая кричит, что мне нужно, чтобы он остался.
Выражение моего лица, должно быть, выдает меня, потому что губы Найта растягиваются в легкой ухмылке, а рука, прижатая к моему рту, медленно разжимается. Он проводит кончиками пальцев по моим губам, освобождая меня, но у моего тела есть свой разум, оно поворачивается и добивается контакта его кожи с моей. От отчаяния у меня текут слюнки, и только когда мой язык скользит по кончикам его пальцев, мои легкие позволяют мне дышать. Полный вдох, и Найт. Его запах, его вкус. Он.
У меня кружится голова, когда восхитительная
Мое, мое, мое, кричит оно, и резкий вздох со свистом слетает с моих губ, мой язык скользит по ним.
— Такая нуждающаяся, — размышляет он, протягивая большой палец, только чтобы отказать мне в последнюю секунду.
Мне следовало бы смутиться вырвавшемуся хныканью, но я не смущаюсь.
Глаза Найта блестят в темноте моей комнаты, и они становятся только ярче от отчаяния, исходящего от меня.
— Хочет ли моя маленькая куколка попробовать меня на вкус так же сильно, как я хотел попробовать ее? — он мурлычет, его рука скользит вниз по моей шее и по ключице. Он прижимает туда губы, облизывая маленькую ямку с глубоким стоном.
— Я собираюсь пометить тебя прямо здесь, блядь… пометить повсюду так, что даже в твоих ночных кошмарах тебя ничего не постигнет, моя маленькая Лондон.
Прерывистое дыхание срывается с моих губ, и когда мои ноги раздвигаются дальше, глаза Найта проникают прямо туда, где я хочу его больше всего. Его язык скользит по кончикам зубов, и я клянусь, они острее, чем я помню, но у меня нет времени задумываться, права ли я, потому что на следующем вдохе его длинные пальцы погружаются в меня.
— Блядь, — хриплю я.
— Не волнуйся. Сейчас все будет.
Он толкается глубже, выворачивая запястье так, что его большой палец давит на кольцо мышц, туда, где никто никогда раньше не бывал, и я вскрикиваю.
Найт опускается ниже, обрывая звук прикосновением своих губ к моим.
Мы стонем вместе, и когда мои бедра приподнимаются, чтобы обхватить его, он опускает свое тело, высвобождая руку и прижимаясь ко мне всей своей длиной, его молния врезается в мою нежную кожу. Я приветствую этот укол, прижимаясь своими бедрами к его, и он рычит, вырываясь. Он отталкивает мои ноги от своего тела, поднимаясь на колени.
— Вверх, — рявкает Найт, его руки расстегивают ремень и джинсы, позволяя им упасть на мускулистые бедра.
Я ерзаю на кровати, глядя, как он немного отодвигается назад, освобождая для меня место, и когда он протягивает вперед свои длинные руки, его ладонь крепко сжимает мой затылок, я знаю, чего он хочет.
Я опускаюсь на четвереньки и проползаю небольшое расстояние до него, замерев, когда его руки проникают в трусы. Он высвобождается, сжимая основание своего члена.
Как я и предполагала, он длинный и толстый, с идеальным небольшим изгибом от основания до кончика.
Он дергается один раз, и мой язык прижимается к верхней губе, облизывая, стремясь провести по блестящему кончику, который теперь смотрит на меня.