Судьба королевского наследника

Джонс Амо

Я не могу поверить, что собираюсь это сказать, но я почти уверена, что гигантская светящаяся штука, через которую прошли Найт и Найт дубль два, была своего рода порталом. Как в магии. Настоящая гребаная магия!

Мурашки пробегают по моей коже, пальцы дрожат от этой мысли, но я удерживаю запястье и заканчиваю наносить тушь.

Закончив, я бросаю все в сумку и засовываю ее обратно под раковину, прежде чем взяться за ее края.

Я смотрю на свое отражение, как делаю каждое утро, обычно задаваясь вопросом и ожидая, когда проявится знак значимости, когда

появятся ответы на неизвестные вопросы и моя жизнь внезапно обретет хотя бы половину того смысла, который Бен придает ей.

Конечно, этого не происходит, но есть что-то… другое.

Та пустота, которая жила внутри меня в детстве, та, которую я заблокировала и затолкала глубоко-глубоко внутрь, вернулась, но это уже не то же самое. В то время как оно так же жаждет найти то, что черт возьми искало, создавая этот узел беспокойства у меня под ребрами, там так же есть эта странная мягкость, почти как шелк, обернутый вокруг спящего ребенка. Это почти так, как если бы мое подсознание успокоилось, непреодолимая настойчивость, которую я привыкла чувствовать маленькой девочкой, исчезла, и на ее месте появилось терпение. Я этого не понимаю, но сейчас я многого не понимаю.

Если бы я не была очарована кристаллами и не была одержима луной и звездами, светом и тьмой, тем, как меняется мое настроение в зависимости от погоды, и многими другими элементарными и земными вещами, я бы, вероятно прямо сейчас была привязана где-нибудь в сумасшедшем доме.

Но когда я делаю шаг назад, оглядывая свою гладкую прямую прическу на этот день, черный топ без бретелек и кожаные брюки в тон, мои глаза снова поднимаются к зеркалу.

Кажется, изменились не только чувства внутри меня.

Мои глаза немного светлее голубых, скорее цвета льда, чем воды, но это, должно быть, из-за освещения или массивных черных стрелок, которые я сделала себе сегодня.

Мои волосы кажутся почему-то светлее, платиновый оттенок почти морозно-белый, но опять же, это, должно быть, из-за освещения.

Но с другой стороны, есть еще моя кожа.

Так понятнее. Вроде как безупречно выглядит… но возможно, тот урок по макияжу, который я смотрела на прошлой неделе, наконец-то принес свои плоды.

— Готова? — Бен зовет с другой стороны двери.

Вздыхая, я крашу губы самым глубоким фиолетовым, какой только смогла найти, а затем распахиваю дверь.

Брови Бена приподнимаются, но он ничего не говорит. Он хорошо осведомлен о том, что я люблю называть монтажом своего настроения.

— Готова.

Мы идем в основном в тишине, он проверяет дерьмо в своем телефоне, я наполовину потеряна в своих мыслях, и на свежем воздухе вещи, которые не щелкнули бы, если бы их заперли в моей комнате, складываются вместе.

Ведьмовское дерьмо или нет, но — Найты-близнецы.

Идентичные близнецы, а не какая-то галлюцинация или зеркальное отражение силового дерьма «Людей Икс» — присяжные все еще не пришли к выводу о белых глазах.

Мои чувства никогда не вводили меня в заблуждение, и если бы я была внимательна, Найт не одурачил бы меня. Мальчишки, они не могли

бы быть ещё более разными, целоваться более по-другому. Они даже говорят по-разному.

Но, да, эти извращенцы целовали и прикасались ко мне, и близнец, этот маленький засранец, был действительно осторожен со своим «скажи мне, что хочешь меня», но не настолько как в ночь вечеринки. Близнец трахнул меня пальцами на коленях своего брата, по общему признанию, сводя меня с ума от желания, а затем они устроили свою маленькую игру в подменыши, без моего ведома. Ледженд прижал мою голову к своей теплой шее, позволяя Найту оторвать его от меня, а затем Найт оторвал меня, чтобы заявить о моем оргазме как о своем собственном, но его близнец проделал всю подготовительную работу. Игривый маленький девиант. Осмелюсь сказать, он менее страшный, чем Найт.

Он менее…

Мои брови хмурятся, и я потираю руки, когда они покрываются гусиной кожей, хотя я не уверена, что их вызвало, мысль о его нежных, но сильных руках на моем горле, пока он тупо трахал меня, или мысль о том, что он, возможно, душил меня, пока я не умру у его ног.

Ты в гребаном дерьме, Лондон.

Волосы у меня на затылке встают дыбом, и я резко оборачиваюсь, чувствуя на себе взгляд, но там никого нет, и когда я смотрю вперед, передо мной только Бен.

— К твоему сведению, сегодня вечером я встречаюсь с той цыпочкой Алекс, так что не уверен, когда вернусь.

Он засовывает телефон в карман.

Мой пульс подскакивает при упоминании имени. Алекс. Она из их мира, и эти два мира больше не означают богатых детишек в гребаном частном университете.

— Уверен, что не хочешь отшить ее?

Бен ухмыляется, целуя меня в висок, и направляется к арене на тренировку по хоккею.

— Я позвоню тебе, если планы изменятся.

— Окей, — говорю я, хотя он уже ушел, когда я повыше закидываю сумку на плечо.

Я пересекаю кампус, направляясь к кафе, поскольку у меня есть несколько дополнительных минут, но с каждым моим поворотом или сокращением пути вокруг больших цементных зданий мой пульс подскакивает к горлу, сердце бьется быстрее, а ладони начинают потеть.

Мой кулак сжимается вокруг сумки, и я дергаю головой через плечо, но там снова никого нет.

Я стискиваю зубы и на скорости заворачиваю за последний угол, возвращаясь на главную площадь, резко останавливаясь, когда вижу Тревора, идущего в эту сторону.

Он еще не заметил меня, поэтому я пытаюсь срезать в другую сторону, но его голова появляется раньше, чем я успеваю. Его глаза прищуриваются при виде моего наряда, прежде чем он заставляет себя улыбнуться и начинает бежать трусцой ко мне.

— Твою мать, — шиплю я, ускоряя темп.

— Лон, подожди!

— Не могу, извини, опаздываю!

Его шаги приближаются.

— Нет, это не так. Я знаю твое расписание, помнишь? Не лги мне, Лон.

Он хихикает, но это фальшиво. Он взбешен тем, что его отшивают. Хорошо.