Судьба королевского наследника
Шрифт:
— Привет. — она улыбается. — Хочешь присоединиться?
Мое сердце бьется неровно, тело дрожит, когда я приваливаясь к стене, медленно скользя в комнату, пока не вижу лицо Бена.
Мои брови хмурятся, и я бросаюсь к кровати.
— О боже мой! — я кричу, глядя на нее. — Что ты сделала?! — Кричу я, тряся бледное тело Бена, его глаза прикованы к потолку и широко открыты.
Слезы щиплют мои глаза, когда я встряхиваю его, и Алекс вздыхает.
— Почему люди так драматичны? — бормочет она себе под нос.
— Ты, блядь,
— Через мгновение это станет всего лишь воспоминанием, милая Лондон, и кто знает, может быть, ты захочешь поиграть с нами, когда освоишься.
— Я, блядь, тебя прикончу.
Я дергаюсь вперед, толкая ее, но она изгибается, как гребаный экзорцист, и швыряет пыльцу мне в лицо.
Я задыхаюсь, когда она попадает мне в рот, а затем Бен начинает булькать.
Я поворачиваюсь, но затем замираю. Он не булькает, он… стонет и толкается в нее, сопровождаемый ее собственными звуками удовольствия.
— Что, черт возьми, на самом деле происходит?
Бен моргает, его голова дергается в мою сторону, и его глаза расширяются.
— Черт, Лон, что ты делаешь?
— Я… — Мой разум лихорадочно соображает. — Я… — Я качаю головой.
В воздухе мелькает искра, и я смотрю широко раскрытыми глазами, как появляется тот самый гребаный вихрь, и он входит.
Бен резко выпрямляется на кровати.
— Что за черт…
Голубоглазый ублюдок протягивает руку, и внезапно Бен превращается в статую, Алекс все еще сидит на его члене.
Все четверо братьев входят в комнату Бена, и меня начинает трясти.
Алекс смеется, и я срываюсь.
— Отвали от него нахуй!
Я кричу так громко, что чувствую, как лопается кровеносный сосуд у меня на шее.
— Отъебись от него нахуй, — рычит Найт.
Я придвигаюсь ближе, хватая Бена за руку, как будто пытаясь защитить его, и Найт почти перелетает через кровать, его братья удерживают его, когда его конечности трясутся.
Страх поглощает меня целиком, и я осматриваюсь, вспоминая награду, которую Бен получил за свое первоклассное выступление на льду в прошлом году.
Они все подходят ближе, и я швыряю её в них, моя рука кровоточит, когда награда разлетается на куски.
Из горла Найта вырывается рычание, и он вырывается, перепрыгивая через кровать, когда я падаю на колени, отползая назад, чтобы заполучить самый большой осколок.
Он у меня перед лицом, когда я поднимаюсь на ноги, загоняя меня в угол.
Его губы изгибаются, и он подходит ближе, они все так делают. Алекс внезапно нигде не видно.
— Пожалуйста, — шепчу я, слезы текут из моих глаз.
Не раздумывая, я провожу по своим щекам, моя измазанная кровью рука скользит по лицу, мелкие осколки стекла режут кожу. Я вздрагиваю, и глаза Найта вспыхивают белым, когда острые кончики появляются под
Я кричу, и он дергается ко мне. Вытянув руку, я всаживаю острый осколок прямо ему в шею, вдавливая его глубже изо всех сил. Я чувствую, как хрустят кости на его шее, когда я погружаюсь все глубже и глубже.
Кровь вытекает из его раны, заливая мои пальцы, и он издает булькающий звук, захлебываясь собственной кровью, которая сочится у него изо рта.
Он падает на колени, его широко раскрытые глаза смотрят на меня, в то время как его руки отчаянно пытаются закрыть порез. О мой бог. Что я наделала?
Его братья в панике встают на его сторону.
— Нет! — кричит один из них.
— Найт! — кричит другой.
— Кто-нибудь, помогите! — кричит последний.
— Она, блядь, убила его!
Я начинаю дрожать, из меня вырываются громкие крики, когда я смотрю вниз на мужчину.
Они кричат, вопят и поднимают его обмякшее тело на руки, выкрикивая приказы друг другу, в то время как Бен застыл на месте.
— Я… Я…
Я замолкаю, когда не один, а все братья начинают смеяться, от этих звуков у меня мурашки бегут по спине.
Сбитая с толку и охваченная чувством, которое я не могу описать, я вглядываюсь в выражение их лиц, но мое застывает, когда я вижу что мертвое тело Найта больше не мертвое.
Медленно он поднимается, чтобы встать лицом ко мне, наклоняет голову и вытаскивает длинное острое стекло из артерии. Он бросает его к моим ногам, и я вздрагиваю, мои ладони упираются в стену, потому что больше некуда идти. Бежать некуда.
— Хорошая попытка, — говорит он таким глубоким тоном, что, клянусь, даже мои органы сжимаются от этого звука. Он подходит ближе, весь в крови, когда приближается к моему лицу. Он хватает меня за подбородок, наклоняя мою голову полностью вверх, так что я вынуждена смотреть ему в лицо.
— Ты не можешь убить меня, но будь чертовски осторожна, пара, потому что я могу… убить тебя.
Я задыхаюсь от страха, а затем все погружается во тьму.
Двадцать два
Лондон
Холодно. Острые укусы холода пробегают по моей коже, когда я распахиваю глаза и смотрю на небо, такое темное, что звезды почти ослепляют меня. Я поднимаюсь с земли, лицом к знакомому мосту. Острый металл вздымается к небу, как зазубренные когти, прежде чем соединиться с плетеной проволокой, протянувшейся над дорогой. Я поднимаю ногу, чтобы сделать еще один шаг, когда позади меня раздается громкий вопль.