Судьба королевского наследника
Шрифт:
Затем он останавливается. Тепло ушло.
— Блядь! Найт!
Мое тело слегка содрогается в конвульсиях, недостаточно, чтобы получить оргазм, но достаточно, чтобы это была истерика из-за того, что оно его не получило.
Он мрачно смеется, и я клянусь, что это оставляет следы укусов по всей моей обнаженной плоти.
— С тобой слишком просто.
Моя челюсть сжимается. Я ненавижу то, что я в его власти, а он наслаждается этим, но в то же время тепло разливается глубоко в моей груди при мысли о том, что он здесь. Со мной. Делаем глупости,
Ремень на моем горле снова затягивается, и моя улыбка исчезает. Его член упирается в мою киску, и мое тело слегка тянется к нему, хотя я и не хочу этого. Нахуй мою жизнь. Он обернул ремень вокруг запястья, прежде чем резко дернуть за него, как раз в тот момент, когда яркий свет из комнаты обжигает сетчатку моих глаз. Я моргаю несколько раз, позволяя себе привыкнуть к окружающему освещению, когда вижу его надо мной, его волосы слегка падают на лоб, а губы припухли и блестят от моего удовольствия.
Черт. Сейчас он выглядит действительно сексуально.
Он смотрит вниз, между нашими обнаженными телами, оставляя руку на пряжке этого проклятого ремня.
— Вроде как хочу записать это, чтобы сохранить в своей памяти.
— Ты, блядь, не посмеешь.
Он не оглядывается на меня, но я вижу, как уголок его рта приподнимается в усмешке, как только головка его члена прижимается к моему входу. Мое тело сжимается вокруг него, когда он загоняет себя все глубже и глубже внутрь.
— О…
Он грубо дергает за ремень, в то время как его другая рука закрывает мой рот прямо в то время, как его таз ударяется о мою задницу, когда он погружается внутрь.
— Черт, Лондон. Клянусь гребаным сатаной, что я собираюсь разорвать тебя на части и собрать обратно именно такой, какой я хочу, чтобы ты была.
Мое тело пульсирует вокруг него, когда он слегка отстраняется, убирая руку с моего рта. Он смотрит на меня сверху вниз, касаясь своими губами моих, прежде чем провести кончиком носа по моей челюсти.
— Вроде как хочу тебя укусить.
— Сделай это, — стону я, подчиняясь его движениям.
Его зубы находят уголок моего горла, когда он медленно погружает их в мою кожу.
— Отпусти мои руки.
— Нет.
Он рычит в рану на моей шее. Его язык скользит по влажности, пока он продолжает двигаться внутри меня.
— Пожалуйста?
Он улыбается, касаясь моей кожи.
— Хорошая девочка.
Прохладные веревки отпускают мои запястья, и я, наконец, кладу руки ему на спину, царапая ногтями его плечи. Глубокое рычание вырывается из его груди, и я придвигаюсь ближе, как мотылек к пламени. Я вздрагиваю, когда чувствую, что его размер продолжает растягивать меня, но покалывание проходит сквозь кончики моих пальцев и согревает меня изнутри. Мои соски напрягаются, когда он набирает скорость.
Его рука, которая была на пряжке ремня, дотягивается до моей челюсти, где он впивается в меня зубами. Он подтягивает мое лицо к своему, прижимаясь своим лбом к моему.
— Я тебя чертовски ненавижу.
— То же самое!
Я
Он крепко сжимает мою челюсть, пока я не уверена, что она вот-вот треснет. Как раз в тот момент, когда я собираюсь отстраниться, боясь, что он может зайти слишком далеко, мое тело содрогается от ощущения жжения, которое пронизывает меня насквозь.
Он вырывается как раз вовремя, пока горячая жидкость не выплескивается на мой живот. Я даже не утруждаю себя просьбой опустить меня обратно из той левитации, в которой он заставляет меня парить, когда он проводит рукой по своей сперме и подносит большой палец к моим губам.
— Ммм. Тебе знаком вкус?
Я обхватываю губами его большой палец и отсасываю.
— Я не знаю. Может быть, мне стоит попробовать кого-нибудь другого, чтобы перепроверить? — Воздух между мной и землей исчезает, и моя спина в одно мгновение ударяется о твердый лед. — Ой! — Я смеюсь сквозь боль, перекатываюсь на бок и тянусь за своей сброшенной одеждой. Он слишком быстр, когда забирает ее у меня и вместо этого бросает мне свою рубашку. — Оу. Ты так злишься на меня, что отдаешь свою рубашку?
Я хлопаю ресницами, глядя на него, хотя знаю, что он в нескольких секундах от того, чтобы выебать из меня все дерьмо до конца.
Притягивая меня в свои объятия ремнем, который все еще на моей шее, он смеется мне в губы.
— Ты бы предпочла вообще ее не иметь? Потому что, я имею в виду, мы можем это сделать.
Я даже не вижу портал, когда он проталкивает нас обоих через него.
Мудак.
Двадцать Семь
Найт
Она выдохлась, лежа обнаженной на спине в центре кровати. Моей кровати.
Зачем я привел ее сюда, я не знаю.
Нет, это ложь. Я хотел увидеть ее белоснежные волосы, разметавшиеся по моим черным простыням, чтобы решить, нравится мне, как это выглядит, или нет. Оказывается, нравится.
Нравится, как она выглядит в моей комнате, и точка.
Здесь никогда никто не был, но я не собираюсь ей этого говорить. Девушкам нравится швырять это дерьмо тебе в лицо, когда дела идут наперекосяк, а они всегда идут наперекосяк. Я видел это больше раз, чем могу сосчитать, с моим отцом и его многочисленными любовницами.
Причина номер один, по которой мы придерживаемся изначальной части Одаренности. Трахни и забудь. Не притворяйся, что меня интересует нечто большее, чем бархат между женских ног. Не то чтобы я мог даже переварить мысль о том, чтобы трахаться с кем-то еще прямо сейчас. Когда предлагала Алекс и ее слова не подействовали, она разделась в фойе, мои братья и родители были прямо там, чтобы засвидетельствовать, но никакая часть меня не была заинтригована бесплатным угощением, которое мне предложили.