Судьба королевского наследника

Джонс Амо

Он хочет ее, и он хочет ее сейчас.

Он устал ждать.

Лондон дрожит передо мной, ее крошечное тельце хрупкое и уязвимое, когда она смотрит на меня умоляющими глазами, но она выбирает не те слова в этот неподходящий момент.

— Я хочу увидеть Бена и…

Схватив ее за горло рукой, я сжимаю, прижимаясь своим телом к ее, когда она начинает сопротивляться.

— Мое семя было похоронено внутри тебя. Ты проглотила мою кровь.

Она вцепляется в мои руки, слезы текут по ее щекам, но я усиливаю хватку, все мое тело дрожит, мое существо требует,

чтобы я прекратил это.

Чтобы я отпустил ее.

Защитил ее.

Но все так, как я сказал.

Мне надоело ждать.

— Мне нужно знать, маленькая куколка. Мне нужно, чтобы ты чувствовала то, что чувствую я. Чтобы ты чувствовала ту боль, которую чувствую я. — Ее лицо становится фиолетовым, руки опускаются по бокам. — Мне нужно знать, что я был создан для тебя.

Сосредоточившись, я слежу за неглубоким стуком ее бьющегося сердца, закрываю глаза и представляю артерии, соединяющиеся с ним, жду, слежу за тем, как оно запинается.

И оно останавливается.

Тишина.

Я отпускаю ее, подхватываю ее безжизненное тело на руки и несу обратно в… ее комнату.

Я кладу ее на кровать, слизываю слезы с ее щек, прежде чем провести губами по ее губам, отпрянув назад, когда прикосновение шокирует меня.

Я отхожу, пристально глядя, ожидая момента, когда ее сердце восстановит силы.

Чтобы оно взывало к моему и билось как единое целое.

Но она не шевелится.

Она не просыпается.

Паника, какой я никогда не чувствовал, вспыхивает в моей груди, и мои руки взлетают по бокам, ладонями вперед, когда ногти, к которым я только начал привыкать, превращаются в когти, и прежде чем я понимаю, что происходит, они тянутся к моей собственной груди.

Застонав, я опускаюсь на колени, и они впиваются глубже. Они не останавливаются, пока кончики когтей не царапают мою кость. Рычание срывается с моих губ, когда мои зубы погружаются в плоть, и я тяжело дышу, моя спина выгибается, когда я чувствую, как кончики вонзаются в жесткую ткань моего сердца, пробивая себе путь за его пределы.

— Найт! — Синнер кричит откуда-то позади меня.

— Крид, иди нахуй сюда, он… он, блядь, разрывает себя когтями!

Он падает рядом со мной, Крид врывается и падает передо мной.

— Он… черт возьми, я думаю, он обращается. Связь. — Он присматривается внимательнее. — Я думаю, его спаривание почти завершено. Найт?

Он сжимает мое лицо, пытаясь заглянуть мне в глаза, но все, что я вижу, это Лондон.

Мертвая в центре кровати.

Маг ошиблась.

Судьба была чертовски неправильной.

У нее нет Дара. Она не вернулась к жизни.

И теперь мой дар хочет заявить свои права на меня.

Двадцать восемь

Лондон

На заднем плане играет детский стишок. Однажды я прочитала, что «Хоровод вокруг роз» имеет фольклорное происхождение.

Мне не нужно больше читать об этом, чтобы почувствовать это прямо сейчас. Это одна из моих любимых песен, стоящая рядом с «London Bridge is Falling Down», конечно. Это самая лучшая.

Когда никто не смотрит, мне нравится идти по пути между Аргентом и Стигией, по пути от света к тьме и притворяться, что мост рушится у меня под ногами. Я смеюсь над пользователями Магии Света, когда они кричат и убегают. По крайней мере, это то, что они делают, когда я представляю их в своей голове.

Мои ноги болтаются взад-вперед в такт мелодии, когда учительница в передней части класса сдвигает очки на переносицу. Слова слетают с ее губ, но я не могу видеть дальше девушки передо мной. Она не просто девушка. Она моя лучшая подруга. Я протягиваю руку, чтобы коснуться ее плеча, когда ее длинные, шелковистые, чернильного цвета волосы падают на плечо. Она поднимает руку над маленьким садиком на своем столе, произнося заклинание, над которым учитель заставлял нас работать всю неделю.

— Terra aqua indiget sicut venae sanguine. Imple hanc humum et medullis et sanguine.

Латинские слова легко слетают с ее языка. Земле нужна вода, как венам нужна кровь. Наполните эту почву костным мозгом и кровью.

Я сдерживаю смех, когда наконец дотрагиваюсь до ее плеча. Она поворачивается, ее глаза встречаются с моими, когда… Лед покрывает ее лицо, как ядовитые лианы идеально цветущего дерева, и я с ужасом наблюдаю, как глаза моей лучшей подруги приобретают бледно-белый оттенок.

Руки появляются сзади, обхватывают мои глаза.

— Все в порядке, Виллайна. — Ее мягкий голос мгновенно успокаивает меня, и я сглатываю. — Это просто иллюзия. Помнишь заклинание, которому я тебя научила?

Кивнув, я закрываю глаза и расправляю плечи, повторяя слова в своей голове.

Руки исчезают с моего лица, и когда я открываю глаза, голубые глаза моей лучшей подруги смотрят в мои.

— Попалась.

Вскакивая с кровати, я все еще чувствую, как ледяные частички застряли у меня в горле, когда все возвращается в поле зрения. Комната.

Кровать.

Комод.

Отчетливый запах специй и мыла. Я поворачиваюсь на бок и вижу Найта, спящего рядом со мной. Я протягиваю руку, чтобы коснуться пятен крови по всей его груди, когда мое горло сжимается от эмоций, к которым я не готова сейчас прикоснуться. Его кожа теплая, и я закрываю глаза и вдыхаю, кладя ладонь ему на грудь. Глухой удар. Глухой удар. Его сердце бьется под моей рукой, и по какой-то причине я выдыхаю с облегчением, когда мои плечи опускаются вперед, а слезы покалывают уголки глаз.