Судьба Убийцы
Шрифт:
– Если Янтарь схватили, подозреваю, что они будут держать ее в нижних темницах, - добавила Спарк.
– Да.
– Тогда пошли. Рассвет приближается, - заметил Лант.
– Спускайтесь вниз, - пригласил я их, и один за другим они это сделали. Пер судорожно ловил ртом воздух, потому что грязная вода подобралась к его шее. Мы побрели вперед, выстроившись цепочкой. Открытое небо и морской ветер остались позади, когда канава перешла в туннель, высеченный в скале. Ни намека на свет в конце. Я вел их во тьме. Постепенно наклон стал круче. Грязный осадок на дне был скользким, и мы боролись, чтобы сохранить равновесие, пока
Мы передвигались в зловонии, сгорбившись. Я вел Пера, державшегося за мой пояс, за ним шла Спарк, а Лант замыкал процессию. Я тихо выругался, когда вытянутой вперед рукой наткнулся на вертикальные металлические прутья, однако более тщательное их исследование на ощупь показало, что они сильно изъедены морем. Вместе с Лантом мы сгибали два из них, пока они не сломались. Я протиснулся через это препятствие, на мгновение зацепившись поясом с сосудами, остальные двинулись вслед за мной. Мы шли так тихо, как могли, сквозь удушающий запах и липнувшую дрянь. Я услышал, как Лант спросил: «Сможем ли мы вернуться этим же путем?»
– Нет. Когда начнется прилив, все здесь заполнится водой.
Он не спросил, как мы покинем замок. Он понимал, что я не знаю. Мы шли против медленного мелкого грязевого потока, пока отстойник замка опустошался, истекая мимо нас, чтобы влиться в отступающие воды залива. Мы поскальзывались в грязи, мы цеплялись друг за друга, мы тихо поругивались. И все же они шли следом за мной. Сквозь беспросветную тьму. Единственным моим проводником была склизкая стена, которой я касался правой рукой.
Мы брели дальше. А потом, вдалеке, появился слабый полукруг желтого света.
– Мы должны двигаться быстрее, - задыхаясь, предложил Пер. Я понимал его желание. Мою спину сводило судорогой, а от зловония еще больше перехватывало дыхание.
– Мы не знаем, кто может нас ждать, - напомнил я ему. Мы придерживались ровного, спокойного темпа, а тусклый свет становился все ярче. Я добрался до перекрытого аркой отверстия в резервуаре и в полутьме жестом просигналил всем оставаться на месте. Резервуар имел наклонный пол, со свежими сегодняшними экскрементами и отбросами, через которые приходилось пробираться. Я услышал, как поперхнулся Лант. Свет, который достигал нас, был совсем тусклым. Я на ощупь обнаружил проржавевшую лестницу и пожалел тех, кто периодически спускался, чтобы чистить отстойник. Я обернулся к Ланту и жестом подозвал его, показывая остальным, чтобы они оставались на месте. Лант присоединился ко мне у основания лестницы.
– Я лезу. Ты следом. Если там есть охранник, мы вдвоем с ним справимся.
Он сдержанно едва заметно кивнул. Когда я поднялся на шесть ступенек вверх по лестнице, я почувствовал, что он последовал за мной. Медленно, ступенька за ступенькой, я взбирался вверх, стараясь не думать о том, какой дрянью испачканы мои руки. Вверх, и вверх, и вверх. Стало чуть посветлее. Наконец, я медленно высунул голову над краем резервуара и огляделся. Пузатые горшки-светильники горели на полках в дальнем конце длинного помещения. Я никого не увидел.
Толстые стены резервуара были сложены из обтесанного камня. Я взобрался на верх стены и обнаружил ступеньки, спускавшиеся до уровня пола. Ну конечно. Края резервуара должны были быть выше наивысшего уровня прилива. Я восхитился его конструкцией. Во время прилива морская вода будет поступать в резервуар отстойника и перемешиваться
Я быстро и бесшумно двинулся через большую комнату. Я увидел там то, о чем предупреждал меня Шут. Стол, с которого свисали цепи. Большой очаг, сейчас холодный. Пыточные орудия рядом с ним, предназначенные вовсе не для поддержания огня. Я поспешил мимо них и услышал ритмичный звук. Я остановился, пока не разобрал, что это такое. Храп. Но был ли это пленник? Или охранник? Я обследовал тени по краям комнаты и, крадучись, двинулся вперед.
Деревянный стол и скамья рядом с камерами. Охранник спал, уткнувшись лицом в руки и отвернувшись в сторону от меня. Всего один охранник? Похоже, так. Тише, чем кошка, я подобрался к нему. Одной рукой я схватил за волосы и приподнял голову. Другой я перерезал ей глотку. Я зажал ей рот ладонью, когда ее тело дернулось и плеснуло кровью на стол. Готово. Я повернулся и возвратился к Ланту. Я поднялся по ступенькам, чтобы шепнуть ему на ухо. «Думаю, что была только одна, и я позаботился о ней».
Он сделал знак остальным, и они тихо вышли из туннеля в отстойник. Спарк быстро взобралась наверх. Позади нее Пер приглушенно фыркнул и указал на тело, лежащее на спине в луже грязи на противоположной стороне резервуара. Оно не уплыло. Я подошел к краю резервуара и посмотрел вниз.
– Это не Шут и не Пчелка, - заверил я их. Оно было равномерно покрыто грязью. Приливы были недостаточно сильными, чтобы унести его. Ужасный шрам уродовал одну сторону обрюзглого лица.
– Это всего лишь тело, - тихо сказал я, потому что лицо мальчика было искажено от ужаса.
– Слишком мертво, чтобы причинить нам вред. Сброшено в выгребную яму. Может быть, Симфи?
Я выбросил это тело из своей головы; оно не могло навредить нам. А вот недостаточная осведомленность о том, что нас окружало, могла бы.
– Где мы? – со страхом спросил Пер.
– На самом нижнем уровне цитадели. Нижнее подземелье. Чуть выше уровня прилива снаружи.
Даже в таком тусклом свете мы представляли жалкое зрелище: мокрые от морской воды, с ногами и обувью, покрытыми грязью. Спарк была бледна от отвращения, а когда Лант вытряхивал грязь из сапог, я видел, как его плечи вздымались, так как ему приходилось прилагать усилия, чтобы удержать содержимое своего желудка. Сапоги Пера хлюпали при ходьбе. Он стащил их, вылил содержимое и с гримасой отвращения натянул обратно. Я остановился, чтобы, как и Лант, вытряхнуть все из сапог и, насколько возможно, очистить от грязи ноги. Спарк была обута в туфли, как и подобало ее образу скромной девицы. Она скинула их, потрясла, пытаясь очистить от грязи, а затем просто отбросила в сторону. Мы рискнули далее двигаться вместе.
Я провел их мимо стола, с которого капала кровь, и обмякшей охранницы, тихо направляясь в полумрак. Я смог разглядеть решетки, а затем и сами камеры. Заглянув в первую, увидел только опрокинутый горшок и голый матрас. Во второй было то же самое. В третьей ужасное зрелище вызывало у меня головокружение. Я увидел свой худший кошмар: Шут, избитый и окровавленный, неподвижно лежал лицом вниз на ветхом соломенном тюфяке на полу. Одна рука была вытянута к нам, пустой ладонью вверх. Я всматривался, ожидая хотя бы легкого вздоха.