Судьба Убийцы

Хобб Робин

– Итак, мы не мертвы, - устало рассудил он.
– Но скоро умрем, если не сможем выбраться. Возможно, когда город проснется, мы услышим других людей. И, возможно, они услышат нас, если мы будем кричать.

– Тогда пока помолчите, - предупредила Двалия.
– Молчите и слушайте. Я скажу, когда просить о помощи, и мы закричим все вместе.

Мы ждали в удушающей жаре. Время от времени до нас доносились приглушенные звуки города. Звон храмового колокола. Рев быка. Однажды мы подумали, что слышим женщину, зовущую ребенка. На этом Двалия заставила нас хором звать на помощь. Мне казалось, что звуки не приближались, и я подумала, не замурованы ли мы на холме над городом, а не в самом городе? Через некоторое время Винделиар

помочился снова, и, думаю, Алария тоже. Запах становился все сильнее: моча, пот и страх. Я пыталась вообразить, что я в своей постели в Ивовом Лесу. В комнате темно. Скоро зайдет отец, чтобы посмотреть на меня. Он всегда думал, что я сплю, когда заглядывал ко мне поздним вечером, перед тем, как самому лечь в постель. Я уставилась во мрак, воображая его шаги в коридоре. Оттого, что я долго смотрела в темноту, перед глазами поплыли белые мушки. Я моргнула и поняла, что одна из мушек превратилась в узкую полоску.

Я пристально смотрела на нее, не осмеливаясь надеяться, и медленно подняла ступню как можно выше. Часть полоски света скрылась за ней. Когда я опустила ногу, свет появился снова, став ярче.

– Я вижу свет, - прошептала я.

– Где?

– Рядом со своей ногой, - сказала я, но к этому моменту свет начал проникать отовсюду. Теперь я видела, что каменные блоки, заточившие нас, были сложены беспорядочно. Да, это был обработанный камень, но скорее просто сваленный в кучу, нежели уложенный в кладку.

– Я не вижу, - сказала Двалия таким тоном, как будто я врала.

– И я, - подтвердил Керф.
– Моя женщина загораживает мне обзор.

– Я не твоя женщина, - возмутилась Алария.

– Ты спала на мне. Ты помочилась на меня. Я предъявляю на тебя права.

Поднятой ступней я едва доставала до полосы света. Я прицелилась пальцами ноги, толкнула и услышала звук падающего гравия снаружи нашей тюрьмы. Щель стала немного шире. Я повернулась на бок, насколько это было возможно, и протиснулась мимо Керфа ближе к свету. Теперь я могла надавить всей ступней на камень ниже луча света, что и сделала. Стуча по моему ботинку, посыпались более крупные обломки. Стало светлее. Я яростно пнула, и полоса света увеличилась до размера моей ладони. Я заколотила по образовавшейся щели так, будто отбивалась от муравьев, кусавших меня за ноги, но камни больше не падали. Я лягнула булыжник, который служил сводом нашей гробницы, но безуспешно. Только когда не осталось сил, и я была вынуждена остановиться, до меня дошло, что остальные что-то спрашивают и пытаются подбодрить. Мне было все равно. Я не хотела, чтобы меня охватило спокойствие Волка-Отца. Устремив взгляд на тускло освещенный потолок своей гробницы, я горестно всхлипнула.

Калсидиец заерзал, отпихивая меня в сторону, чтобы просунуть руки над головой и упереться в камень. Он со стоном извернулся, и его бедро вдавилось в мои ребра, прижав меня к стене так, что я едва могла дышать. Алария пищала и верещала оттого, что он распластал ее по потолку. Он подтянул колено, вжимая меня в камень еще сильнее, и затем с громким рыком внезапно и сильно толкнул.

Посыпалось каменное крошево, пыль попала мне в глаза и нос и осела на губах. Я не могла дотянуться рукой до лица, чтобы стереть ее, потому что Керф пригвоздил меня к месту. Пыль прилипла к мокрым от слез щекам и забилась за воротник. Когда она улеглась, и я почти смогла вдохнуть чистого воздуха, он повторил свой маневр. Появилась еще одна вертикальная полоса света.

– Это каменный блок. Попробуй еще раз, девочка. В этот раз толкай, а не пинай, я помогу тебе. Медленно упри ступни у основания камня.

– Что, если все эти камни упадут на нас?

– Умрем быстрее, - сказал Керф.

Я ужом протиснулась ближе к полосе света, согнула колени и поставила ноги на основание камня. Калсидиец уперся своим большим сапогом чуть выше моих ступней.

– Толкай, - сказал он, и я подчинилась. Камень

неохотно заскрежетал, но начал сдвигаться. Передышка, и еще толчок. Щель была уже размером с ладонь. Снова попытка, и камень уперся во что-то. Нам понадобилось еще три толчка, чтобы он сдвинулся с места и начал крениться влево. Еще толчок, и дело пошло легче. Я протиснулась вперед, чтобы занять более выгодное положение.

К тому времени, когда отверстие стало достаточно большим, чтобы я могла вылезти, день уже клонился к закату, и свет, который нашел нас, начал меркнуть. Я протиснула ноги в отверстие, в которое с трудом могла пролезть, и, слепо извиваясь, расцарапывая кожу и разрывая рубашку, вылезла наружу. Я села, отряхивая пыль и каменную крошку с лица, и услышала, как остальные кричат, требуя, чтобы я разгребла обломки и сказала им, где мы. Я не обращала на них внимания. Меня не волновало, где мы. Я могла дышать, и никто не давил на меня. Я глубоко вдохнула холодный воздух, протерла рукавом пыльное лицо и размяла здоровое плечо. Я выбралась.

– Что ты видишь?
– от отчаяния Двалия впала в ярость.
– Где мы?

Я осмотрелась вокруг и рассудила, что это какие-то развалины. Теперь я видела, что представляла из себя наша гробница. Она оказалась совсем не тем, что я думала: огромные каменные блоки были повалены в кучу, внизу на земле лежала упавшая колонна, которую частично прижимала рухнувшая сверху каменная плита, все кругом завалили обломки. Скилл-колонну сравняло с землей явно не по воле случая. Я посмотрела на вечернее небо над зазубренными остатками стен и перевела глаза на выгравированные руны. Рядом лежала еще одна опрокинутая на землю колонна. Я боязливо отошла подальше.

Остальные выкрикивали мне противоречивые команды: найти помощь, сказать, что я вижу. Я не отвечала. Издалека снова донесся звук храмового колокола. Я отошла на три шага, присела и облегчилась. Когда я встала, то услышала скрежет камня и увидела, как ноги калсидийца появляются из отверстия, которое теперь стало больше. Я поспешно натянула гамаши и увидела, что он упирается ногами в камень и отодвигает его. Крики «Осторожно!», «Ты обрушишь его на нас!» остались без внимания.

– Надо бежать, - прошептала я сама себе.

Рано, - также тихо ответил Волк-Отец внутри меня.
– Из двух зол выбирай меньшее. Калсидиец был к тебе добр. Если мы в Калсиде, то ты не знаешь ни их языка, ни обычаев. Может быть, нам повезет, и камни завалят остальных. Спрячься и наблюдай.

Я попятилась и присела за поваленными камнями там, откуда могла наблюдать, но оставаться невидимой. Керф протискивался вперед, лежа на спине, дергая ногами и издавая сдавленные звуки. Он весь был покрыт серой пылью и каменной крошкой и напоминал ожившую статую. Его бедра прошли через отверстие, он повернулся на бок, извиваясь, как змея, чтобы высвободить сначала одно плечо, а потом другое, и сел, моргая на вечернюю зарю. На лице, покрытом серой каменной пылью, выделялись лишь бледные глаза и красный язык, которым он облизнул губы. Он огляделся и забрался на каменную плиту, чтобы осмотреть окрестности. Я пригнулась ниже.

– Можно вылезать?
– прокричала Алария, хотя ее ноги уже показались из отверстия. Не дожидаясь ответа, она ужом вылезла наружу, и хотя она была меньше и худее калсидийца, но оказалась не менее грязной. Она со стоном села и вытерла каменную пыль с лица.

– Где мы?
– спросила она.

Керф ухмыльнулся.

– В Калсиде. Я почти дома. Я узнаю это место, хотя оно сильно изменилось. Однажды мы отпевали здесь моего деда. Трон герцога стоял в конце огромного зала. Думаю, вон там. Вот что осталось от дворца герцога, после того, как драконы разнесли его в пух и прах, - он принюхался, вытер лицо рукой и кивнул сам себе.
– Да. Герцогиня объявила это место проклятым и поклялась, что его никогда не восстановят.