Судьба Убийцы
Шрифт:
– Что ж. Я не припомню, чтобы ты искала моей компании ранее, Пчелка. Трижды приветствую! – его голос был полон теплоты и надежды. Затем он увидел Спарк за моей спиной, и на его лице появилась тревога. – Что случилось?
Я думала, что смогу держать себя в руках. Но не смогла.
– Как ты мог сказать мне, что мой отец мертв, как ты мог покинуть его? Как ты мог бросить его? Как ты мог не вернуться за ним?
– Пчелка! – осадила меня Спарк, но я проигнорировала ее.
Мои слова стерли улыбку с лица Любимого. Он выглядел побитым и больным. Он
– Пчелка, Фитц мертв. Ты сама говорила, что чувствуешь, что он ушел, – он сжал свободной рукой ту, что была в перчатке. – Я почувствовал, как связь разорвалась. Он умер. Я ощутил это, – его лицо исказили горе и потрясение. – Он покинул меня, – добавил он жалко, и это только распалило мой гнев.
– Он не умер! – я чеканила каждое слово. – Ночной Волк говорит, что он у каменоломни, умирает, изъеденный червями, так же, как умирала бледная посланница. Ужасная смерть. Ты знаешь о чем я говорю. Они называют это смертью предателей. Ее посылают стрелами. И ты оставил его на такую участь.
Спарк ахнула:
– Они пускали в нас дротики. Перед взрывом. После того, как Пчелка обратила их в бегство, он вытащил дротик из своей куртки…
Надежда и ужас боролись на лице Любимого.
– Он не может быть жив, – объявил он. Но как же он жаждал поверить в то, что мой отец выжил.
– Я рассказала Неттл и Риддлу. И мы встретились с леди Кетриккен. Неттл планирует отправить отряд, чтобы проверить, правда ли это. Она сказала, они вернут Фитца домой. Но Ночной Волк говорит, что он умирает, даже если отец сам не верит в это. Волк говорит, он должен остаться у каменоломни и вырезать своего дракона. Он говорит, они не должны возвращать его сюда.
– Вырезать дракона? – Спарк была сбита с толку.
Я услышала шаги и, обернувшись, увидела Ланта и Пера. Пер вскричал:
– Твой отец жив! – в тот же момент, когда Лант воскликнул:
– Спасибо Эде, мы нашли вас!
Но наиболее шокирующим было то, что к нам подлетела Мотли, приземлилась на плечо Пера и прокричала:
– Фитц! Фитц! Каменоломня. Каменоломня!
– Мы отправимся до темноты, – объявил Любимый. Он посмотрел через парапет и внезапно добавил: – Кетриккен отправится с нами.
– И как мы доберемся до места? – спросила Спарк. Ее голос звучал тихо.
– Так же, как мы с тобой делали это раньше. От камня в темнице до Аслевджала. От Аслевджала до рыночной площади. Оттуда пешком доберемся до каменоломни со Скилл-камнями. Спарк, я помню, как тебе было тяжело в прошлый раз. Тебе не нужно идти.
– У нас нет крови драконов, чтобы помочь вам в этом путешествии.
– На моих пальцах Серебро. Я верю, что справлюсь. Те, кто опасаются этой дороги, могут не идти с нами.
– Конечно, я пойду с вами, – в ее голосе звучала горькая обреченность.
Я сказала:
– Если он сможет открыть камень, я знаю, как передать силу через Скилл. И я смогу взять ее у Пера, если потребуется.
Пер ответил суровым кивком. Лант ничего не сказал, но на его лице отражалась болезненная решимость.
Спарк
– Кетриккен немолода, и ее суставы причиняют ей много боли. Она не справится.
– О, ты не знаешь ее так, как я, – Любимый был непреклонен. – Она осилит это путешествие. Я не оставлю ее.
Спарк всплеснула руками.
– Это сумасшествие. И конец моего пребывания в Баккипе. Мы все рискуем жизнью и разумом, – она повернулась и с гневом закричала на Пера и Ланта: – Почему вы все еще стоите здесь? Соберите все необходимое. Лорд Шанс, вы должны рассказать о нашем плане Кетриккен. Я не стану этого делать, – она перенесла свое внимание на меня: – Действуй в соответствии со своим распорядком дня, словно ничего не должно произойти. Вплоть до переодевания ко сну. Жди, пока мы не заберем тебя.
Глава сорок восьмая. Время
Клетка, сделанная из каких-то изогнутых, извивающихся штук, а внутри – нечто, бывшее ранее человеком. Черно-белая крыса смотрит на него, затем хихикает и, делая сальто назад, убегает прочь.
Я не нарисовала иллюстраций к этому сну. Такое ощущение, как будто это случится на самом деле, и я увижу всё собственными глазами.
Дневник снов Пчелки Видящей
– Все, что может есть медведь, человек тоже может, - так сказал мне Баррич, очень давно, после того, как я умер в подземельях Регала, но еще до того, как я снова стал человеком. Он как раз выгуливал меня, и мы случайно наткнулись на присыпанную листьями добычу медведя. Тогда он осторожно осмотрел находку, по-быстрому отрезал пару кусков подгнившей оленьей туши, и затем мы поспешно убрались подальше от медвежьего тайника.
Выдержанное мясо гораздо нежнее, чем свежедобытое - его вкус я вспоминал с удовольствием. Но слова Баррича были сущей правдой: человек может есть личинок из-под гниющего бревна, лягушек, мягкие корни и молодые водоросли. Даже тина может добавить густоты супу, если найдется в чем его приготовить. А озерные водоросли можно есть горстями вместе с водяным крессом, корни рогоза хорошо пожарить на слабом огне. Иногда я спрашивал себя, не этим ли пробавлялся Верити до тех пор, пока мы с Кетрикен не прибыли в карьер и не начали добывать для него нормальную еду.
Утром, после того, как меня покинул мой волк, я проснулся и потер будто бы набитые песком глаза. Стоило мне приподняться и сесть, как меня настиг страшный приступ кашля. Когда я смог вдохнуть и вытер рот тыльной стороной ладони, на ней осталась размазанная кровь. При виде нее появилась печальная, болезненная уверенность. И тут во рту я ощутил что-то ужасное. Не боль – хотя лучше бы было больно. Я наклонился и сплюнул. На землю полетели кровь и слюна - и еще несколько бледных извивающихся существ, по толщине как тетива, но не длиннее фаланги пальца.