Судьба
Шрифт:
Утром первой поднялась старуха, затопила камелек. Обернувшись, она увидала, что на ороне, возле двери, спит какой-то человек.
Перепуганная старуха растолкала старика:
— Вставай… К нам кто-то ночью забрался, вон лежит, смотри!
Хозяин тихонько подошел к спящему мужчине, пригляделся.
— Да это же нищий, что ушел от нас ночью.
— Где же его, лешего, носило?
Старик предостерегающе поднял руку, зашептал:
— Э-э-э, не шуми. По всему видно, знает он, по каким дорогам надо ходить.
Когда вскипел самовар, странника разбудили.
— Пора вставать, мил человек. — Старик прикоснулся к гостю.
Федор испуганно вскочил. Но тут же вспомнил, где находится, и успокоился. Умылся, сел за стол.
«Сейчас спросят, куда я ходил ночью», — подумал Федор, сочиняя подходящий ответ.
Но хозяева ни о чем не спрашивали.
Только когда позавтракали, старик поинтересовался:
— Ты чего же не разбудил нас, когда пришел? Мы бы тебя чаем напоили, на ороне бы постелили. А то лег, как попало.
— Не хотел тревожить вас.
— Еще переночуешь или пойдешь?
— Пойду. Хорошо бы сегодня до Урасалаха добраться.
— Путь неблизкий, — сказал хозяин, покачав головой. — Старуха, принеси суорат [27] , пусть выпьет на дорожку, подкрепится.
Провожая гостя, старик спросил:
— Как там живут слободские?
— Живут, как все. Думал вот разжиться мукой.
Старик понимающе улыбнулся:
— Не за мукой ты туда ходил. Ладно, ладно, не волнуйся… Приедешь в город, скажи красным, пусть побыстрее разделаются с этими грабителями. Житья от них не стало! Передай, здесь красных ждут.
27
Суорат — квашеное молоко, род ряженки.
— Ладно, передам. Мы скоро придем! До свидания!
XI
До Урасалаха Федор добрался поздним вечером. Замерз, проголодался. Подошел к первой юрте и ступил было во двор. Из юрты, громко разговаривая, вышло несколько мужчин. Только теперь Федор увидел лошадей, привязанных к изгороди. Мимо Федора, прижавшегося к дереву, прошли четверо бандитов с ружьями. Притаившись, он ждал, пока те сели на лошадей и ускакали.
Узкая, плохо утоптанная тропинка привела Федора к мерцающему невдалеке оконцу маленькой юрты. Не обнаружив ничего подозрительного, Федор распахнул дверь. В камельке трещали сухие дрова, в большом медном котле варилась зайчатина. Возле очага лежала серая собака.
Первым обернулся старик, сидящий на ороне, у самого входа.
— Здравствуйте, — негромко сказал гость.
Теперь обернулся и молодой человек — он возле камелька
— Здравствуй, — ответил старик.
В юрту вошла молодая женщина, поставила на пол берестяной подойник с молоком.
Старик подвинулся, давая усталому путнику место на ороне.
Сваренное мясо поделили на четыре доли, пригласили к столу Федора.
— Садись ужинать с нами.
Гость быстро управился со своей порцией.
За ужином старик спросил:
— Издалека идешь, добрый человек?
— Из Амги.
— Ну, как там живут на Амге-матушке?
— По нынешнему времени…
— Да, времена нынче тяжелые, — сказал старик и закашлялся. — Ходят слухи, будто вчера в Бютяйдяхе бандиты заживо сожгли Никуса Юродивого.
По спине у Федора пошли мурашки:
— Сожгли?..
— Так говорят. Вот какие нынче времена — людей и заживо жгут.
…Расстался Федор с Никусом в Хаптагайцах. На прощанье Никус напутствовал:
— Смотри, будь осторожен. Если попадемся — уговор: впервые друг друга видим.
Федор сомкнул усталые веки и представил огромный костер. Ему стало жутко…
Увидев, как гость побледнел, старик спросил:
— Ты знал этого беднягу Никуса?
— Один раз видел, олонхо он сказывал.
— Он, несчастный, весь свой век ходил от юрты к юрте, людей тешил. А своей крыши над голевой не имел. Говорят, когда его связали и бросили в костер, он крикнул: «Скоро сами сгорите в пламени!»
Спать Федора положили около двери, на ороне. Сквозь дрему он вдруг услышал скрип шагов по снегу и топот в юрте. Федор открыл глаза и увидел темные фигуры вооруженных людей. Один из пришедших разворошил угли в камельке и подложил сухих поленьев, чтобы осветить юрту.
— Кто-нибудь есть из посторонних? — пискляво спросил он.
— Нет, все свои, — спокойным голосом ответил старик. — К нам гости не наезжают, самим нечего есть.
— На ночевку никто не просился?
— Нет, бог миловал. Ночлежники и нищие — народ хитрый, просятся к тому, кто накормит и на дорогу даст. А что я подам? У самих желудки пустые…
— Ну, пошли! — заплетающимся языком сказал одни из бандитов.
Встревоженный ночными посетителями, Федор больше не сомкнул глаз. Старик встал, подошел к камельку, прикурил трубку.
— Кого они ищут? — спросил гость.
— Двуногие звери совсем взбесились, охотятся на прохожих и нищих. Три дня назад еще не трогали, а позавчера велели доносить обо всех прохожих, ночлежниках, нищих. Кого-то ищут, хотят убить. Живешь как в аду. Сына моего все норовят заарканить в солдаты. А он не соглашается. С утра пораньше уходит в лес охотиться на зайцев. Допоздна дома не показывается.
— А почему бы ему на время не скрыться? — спросил Федор.
— А куда пойдешь?
— Хотя бы в Амгинскую слободу. Там красные.