Судьба
Шрифт:
— Вон там…
— А еще где?
— Нет больше… Только там.
Коробейников приказал оцепить опасный объект. Бандиты подкрались к дому, залегли вокруг.
— Сдавайтесь! — закричал офицер. — Вы окружены!
В ответ — ни звука. В окнах темень.
Чтобы показать подчиненным пример храбрости, командующий, выпрямившись в полный рост, направился к дому. Федорка трусцой догнал его и первым толкнул входную дверь. Она легко распахнулась.
И за порог Яковлев шагнул первым, держа в дрожащей руке наган. — Кто здесь?
Тишина.
Коробейников плюнул с досады:
— Унесли ноги!..
Конюшня тоже оказалась пустой. По свежему лошадиному помету и разбросанному сену можно было заключить, что тут совсем недавно кормили лошадей.
Корнет догадывался: неспроста мужик, который указал на этот дом, мешкал, тянул время. Пока искал шапку — красных и след простыл.
— Где эта гнида? — хлопнув дверью, командующий вышел во двор.
Подвели Ануфрия.
— Ты, по-моему, говорил, что красные здесь. Где же они, черт тебя побери?
— Уехали, наверно! — Мужик не сумел скрыть свою радость. — Здесь они были…
Офицер ударом рукоятки нагана сбил Ануфрия с ног. Тот попытался подняться. Коробейников в упор выстрелил ему в голову.
— Подлец, вот тебе расплата за помощь красным! — пнул он труп ногой.
В Магане бандиты пробыли только сутки. На следующую ночь двинулись к Якутску. Новоявленный прапорщик Федорка Яковлев был назначен командиром ударного отряда, наступавшего по Вилюйскому тракту.
В Якутске ходили слухи, что бандиты уже в Кильдемцах. В Марху, Маган, Багарадцы и на Архиерейскую дачу срочно были посланы сторожевые конные посты. В Маган отправили тридцать конников под началом Федора Владимирова.
Федор расположил бойцов в пустующем доме Сидорищева. Днем они отдыхали, а ночью патрулировали дороги, по которым, по мнению местных жителей, могли двигаться к Якутску бандиты. Сам командир с пятью бойцами охранял дорогу из Кильдемцев. Это был важный пост — в полуверсте от деревни, за кладбищем возле озера. Отсюда, с косогора, очень удобно было вести наблюдение за окрестностями.
Федор первым услышал фырканье лошадей и разговоры, доносящиеся со стороны дороги.
— Это в деревне, — тоже прислушиваясь, высказал предположение един из бойцов.
— Не похоже, — усомнился Федор. — В деревне уже все спят.
Он приказал одному из красноармейцев бежать в Маган и предупредить весь отряд, чтобы на всякий случай седлали лошадей, были готовы к походу.
Бойцы, бывшие с Федором на косогоре, залегли и до рези в глазах всматривались в сумерки. Из березовой рощицы, разрезанной надвое дорогой, выскочил заяц. Подбежал к косогору и остановился. Чуткие уши ловили каждый шорох вокруг.
Боец, лежавший рядом с Федором, прицелился в зайчишку.
— Вот бы сейчас пальнуть по косому!
— Отставить, — шепотом сказал Федор.
Длинноухий
— Зайчишку кто-то вспугнул, — заметил командир.
Федор был прав. Вскоре из той же рощицы вышли люди. Двигались они гуськом, растянувшись по дороге.
Подпустив их поближе, Федор громко крикнул:
— Стой! Кто идет?
Бандитские разведчики — это сразу понял красный командир — оторопело остановились, потом заметались по дороге, бросились бежать. Федор дал команду открыть огонь.
Через полчаса сторожевой красный отряд покинул деревню и, перейдя озеро Сугун, по Вилюйскому тракту вернулся в Якутск с известием, что Маган занят бандитами.
Вражеское кольцо вокруг Якутска неумолимо сжималось. О красном отряде, который шел с юга, не поступало никаких вестей. На подступах к городу люди долбили мерзлый грунт — рыли окопы, возводили укрепления. В ограде церкви святого Николая, одиноко возвышавшейся на большом холме, днем и ночью стояли в окопах дозорные бойцы ЧОН — молодые парни, вооруженные винтовками и тремя пулеметами.
…Бандиты, не встретив никакого сопротивления, подошли к горе, окаймлявшей широкую приленскую долину. До цели похода оставалось каких-то семь-восемь верст. Коробейников рассредоточил отряд, и «братья» осторожно двинулись дальше. Только в трех верстах от города передовое охранение бандитов попало под обстрел красных постов. Вояки немедленно залегли, отправив связного к Коробейникову.
— Откуда стреляют? — спросил у того командующий.
— Со стороны соснового бора.
Корнет решил сам поднять отряд в атаку. Но никто из «братьев» не слушал его команды. Тогда офицер один побежал к роще в надежде, что за ним устремятся остальные.
— Вперед! За мной!
Охотников подставлять себя под пули не нашлось. И только убедившись, что в бору нет никого — иначе бы оттуда стреляли, — бандиты дружно поднялись и побежали за своим предводителем.
Рассветало. Банда вышла на опушку соснового бора. Неподалеку возвышалась колокольня церкви святого Николая, чернело кладбище. А дальше, скучившись, стояли дома — точно стадо оленей, испуганных волчьей стаей.
Завидя город — «вот он, рукой подать!» — бандиты оравой бросились вперед.
— Цепью! Цепью!.. — надрывался в крике командующий.
Из соснового леса показался отряд, наступающий по Вилюйскому тракту. Во главе его, задыхаясь, семенил прапорщик Федорка.
— За мной! — хорохорился он.
Огонь по бандитам открыли с кладбища и от церкви. На колокольне заговорили два пулемета. Ударный отряд попятился и исчез в лесу. В гораздо худшем положении оказались «братья», ведомые Коробейниковым, которые пытались атаковать красных, залегших за церковной оградой. Свист пуль охладил воодушевление бандитов, прижал их к сугробам. Пришлось ползком проделать обратный путь до спасительного бора, оставляя на снегу раненых и убитых.