Судьба
Шрифт:
Яковлев вышел за ворота. Из-за лиственничной рощи показались два всадника. Они ехали рысью. Старик тяжелой трусцой прибежал в дом и разбудил Федорку.
— Ну-ка, проснись, покажи лицо…
— Не притрагивайся, больно, — захныкал Федорка.
— Не буду, только посмотрю… Ну-ну, хорошо… Сильно он тебя, оказывается, ударил… С орона не вставай, лежи. Пусть господни урядник придет и сам увидит… Ну, погоди же, собачье отродье!
Голова вышел на крыльцо и увидав урядника. Он въезжал во двор.
— Здравствуйте, господин Березкин!
— Здравствуйте, — без тени подобострастия ответил урядник и поднес три пальца к блестящему козырьку фуражки с большой кокардой. Это был мужчина лет сорока, полный, румянощекий, с рыжеватыми усами и бородой.
Он слез с коня и улыбнулся.
— Чем могу служить? — спросил урядник, безбожно коверкая якутские слова. Он в Намский улус был назначен урядником несколько лат назад.
— Есть дело небольшое, — ответил Яковлев.
— Мало-мало кража есть, что ли?
— Нет, бог миловал.
— Кражи нет? Зачем же я тогда понадобился?
— Потерпите, сейчас все узнаете. — Яковлев пригласил Березкина в дом. Увидев около дверей Малааная, он бросил: — Присматривай за Федором. Как только он соберется куда-нибудь идти, скажи мне.
— Ладно, — ответил Малаанай.
Урядник, увидев на столе бутылку водки, оживился. Поглаживая рыжие усы, он, не дожидаясь приглашения, сел к столу.
Хозяин наполнил две рюмки, одну поднял сам, вторую подвинул гостю.
— Будем здоровы.
Закусывали они не спеша, громко разговаривая по-якутски и по-русски о том о сем. Вскоре бутылка была опорожнена.
Захмелевший урядник сидел, поглаживая усы, готовый честно отплатить за угощение.
— Ну, какое у вас дело? — спросил он.
Яковлев заискивающим жестом пригласил Березкина в другую комнату. Тот, не поняв, продолжал сидеть.
Голова, глядя на медные пуговицы урядника, начал объясняться:
— Есть у меня одни батрак, Федор. Года три назад этому самому Федору пришла в голову блажь высватать в Вилюйском округе дочь головы… Мы, смеха ради, снабдили его фальшивыми векселями, чтобы он мог пустить пыль в глаза родителям невесты…
Урядник сидел и хлопал глазами, ничего не понимая из того, что говорил хозяин по-якутски. Да он и не старался понять.
— Федорка! — громко позвал Яковлев сына. — Поди сюда!
Вислогубый Федорка охая, прикрыв рукой вспухшую щеку, вышел из спальни.
— Мой сын, — сказал Яковлев, мешая русские и якутские слова, показывая на Федорку. — Это его батрак Федор так отделал вчера.
Теперь урядник понял. Это было видно по лицу, с которого словно ветром сдуло улыбку. Он вскочил со стула и грозно сказал по-русски:
— Подайте сюда батрака! Принесите розги!
Яковлев, довольный благородным порывом господина
В это время вошел письмоводитель Сидор.
— Очень кстати! — обрадовался Яковлев. — Поговори с ним.
Урядник молча, кивая головой, выслушал письмоводителя и вдруг протрезвевшими глазами посмотрел на Яковлева. Голова виновато улыбнулся.
Они мирно вышли из дома и направились к юрте, где жили батраки.
Навстречу им попался Малаанай. Лицо у него было озабоченное.
— Федор не ушел? — спросил Яковлев.
— Федора нигде не видно, в юрте тоже нет, — ответил Малаанай.
Урядник, Яковлев и письмоводитель вошли в юрту. Батраки только что встали, вскипятили чай. Орон Федора и Майи был пуст. На нем лежала только желтая трава.
— А где же Федор? — сердито спросил хозяин.
Батраки переглянулись.
— Он дома не ночевал, — ответила Маланья.
— Как?.. — Лицо Яковлева вытянулось. — Где же он?..
Толлор Николай, словно на слыша вопроса хозяина, скривившись, сказал:
— Так он с женой, оказывается, куда-то удрал. Вот так дела… — Было непонятно, одобряет он или осуждает.
«Знают, бестии, где они, но скрывают», — подумал Яковлев, вглядываясь в лица батраков.
Не понимая, что произошло, урядник спросив по-русски:
— В чем дело? Где он?
— Сбежал… — ответил письмоводитель.
Урядник постоял немного с равнодушным видом и повернул к выходу.
— Надо было держать, — сказал он и первым вышел из юрты.
Яковлев набросился на Малланая, стоявшего во дворе:
— Это ты, бездельник, прозевал их!.. Сейчас же седлай лошадей, поедем вдогонку!
Малаанаю не нужно было повторять, что надо делать. Он бегом бросился к конюшне. Пока Малаанай седлал лошадей, к господам на своих кривых ногах подбежал Чэмэт Семен. Не сводя с хозяина своих узких глаз, он сказал:
— Спросите у слепой, куда ушел Федор. Она должна знать.
Господа опять вошли в юрту. Старуха Федосья сидела за печкой и пила чай.
Яковлев подошел к ней и громко спросил:
— Старуха, куда ушел Федор с женой?
Федосья вытянула вперед обе руки с иссохшими скрюченными пальцами, словно желая показать, в каком направлении они ушли, и ответила:
— Далеко-далеко пошли.
— Куда?.. — В голосе Яковлева было нетерпение.
— Ушли в город.
— Давно?
— Эх, давно… Еще вечером. Поужинали, собрались и ушли. Вчера…
Федосья догадалась, зачем Яковлев спрашивает у нее о Федоре и нарочито сказала, будто ушел он с Майей еще вчера. Известное дело, что за людьми, убежавшими еще вчера, бесполезно посылать погоню.