Судьбу свою наи?дешь
Шрифт:
– Посмотрим, – мрачно хмыкнул тот и стремительно вышел.
Дий задержался только на секунду и сразу же вышел за братом.
Княгиня еще смотрела им вслед, а потом проговорила с мстительной улыбкой:
– Завтра же выдать Василису за царевича.
Плевать ей было за которого. Главное, что Дию не дотянуться до ее княжества, а Василиса НИКОГДА не достанется Кощею.
А впрочем… Кантемира обернулась и проговорила:
– Не стоит откладывать на завтра, все состоится сегодня.
***
Может,
Но это же был Кощей!
Посреди измучившего ее томительного ожидания и пустоты он сейчас был единственно близким и надежным. И сразу стало легко и свободно. Василиса вскинула на него взгляд и снова начала тонуть в черных глазах. А мужчина нахмурился и резко сглотнул, как будто ему вдруг стало больно. Провел, едва касаясь костяшками пальцев, по ее щеке.
– Ты за мной пришел? – прошептала.
Он кивнул, и вдруг странная, горькая усмешка скользнула по губам, а Василиса в тот момент в первый раз почувствовала неладное, но еще не поняла, что.
– Я клятву дал, что не прикоснусь к тебе, – шевельнул бровями Кощей. – Еще два года надо было ждать.
– Ну и что? Если так надо, я буду ждать! – с готовностью согласилась она.
И не на то бы согласилась, только быть вместе.
– Чудо мое, – выдохнул мужчина, едва касаясь губами ее волос. – Через два года я приду за тобой.
А она с ужасом увидела, как на его груди прямо сквозь доспех начинает светиться холодным потусторонним светом длинный вертикальный надрез, похожий на иглу. Мужчина начал медленно истаивать, Навь забирала свое.
И вдруг раздался смех. Княгиня.
– Но у тебя не будет этих двух лет! – проговорила она.
Оба не заметили, как она вошла в горницу. Уж точно не через дверь.
– Она выйдет замуж сегодня же, – продолжала Кантемира. – А ты поймешь, каково это, когда тебя лишают единственного смысла жизни. Как ты когда-то лишил меня, Кощей.
Хлопнула в ладоши и расхохоталась снова:
– Ай, молодец батюшка, что догадался с тебя клятву взять, бессмертный! В кой веки раз была от отца какая-то польза!
И только после этого обернулась к дочери.
– Ну, вижу, ты готова?
***
Жуткий смех, мстительное веселье в глазах матери…
Она не могла поверить. И главное, что все это происходило так, словно ее тут нет. Словно она вещь.
– Впрочем, если даже и не готова, это не имеет значения, – проговорила княгиня, подходя к ней.
И тут наконец заметила, что Василиса молча смотрит на нее и не отвечает.
– Сегодня будет твоя свадьба, – бросила ей и шагнула к окну.
Как громом в ушах отдались эти кошмарные слова.
Невольно вспомнился сегодняшний урок.
Знала бы, что это их занятие окажется последним… И Кощей. Нет, нельзя сейчас думать о Кощее, но то она расплачется, а ей надо быть сильной.
Потому что ее ждет самый настоящий бой.
Как ей сказал Ракш?
…Представь, что у тебя правая рука ранена. Или что-то держит тебя за руку, и ты не можешь освободиться. Что ты будешь делать?
Вот оно, то самое. Что ей теперь делать? Подчиниться? Нельзя.
Надо… Надо представить. Красивое место. Отрешиться. Успокоиться…
Но у нее, как назло, не получалось успокоиться. Ее мелко потряхивало изнутри, так, что стучали зубы. И все же Василиса собралась и спросила так спокойно, как могла:
– Вы ничего не забыли, княгиня?
И обвела горницу руками. Женщина, стоявшая у окна, резко повернулась к ней и скривилась пренебрежительно:
– Это ты о чем, дочь?
– Например, спросить мое согласие? – сказала Василиса, преодолевая внутреннюю дрожь.
– Мне твое согласие не нужно.
– Ошибаетесь, княгиня.
Та смерила ее взглядом и проговорила надменно:
– Глаза опусти.
И отвернулась, бросив сквозь зубы:
– Задать бы тебе плетей за то, что якшалась с врагом, да гости ждут.
– С врагом?
Сейчас Василису просто трясло.
– Конечно! Явился! Имел наглость свататься! – зло бросила княгиня. – Думал, я на блюдечке поднесу ему мое княжество? Ему, врагу?!
– Но он мне не враг! А до вашей вражды с Верховным мне дела нет! И вообще! – взмахнула она рукой. – Это мое княжество.
– Вот как ты заговорила?! – спросила княгиня, приближаясь.
– Я не стану ни за кого выходить замуж. Устраивайте свою месть без меня!
– А вот тут ты ошибаешься, – Кантемира нехорошо улыбнулась. – Ты выйдешь за кого я скажу. И сейчас же!
Сейчас княгиня казалась страшной. Глаза сверкали, сила так и клубилась в ней. Но странное дело, чем больше давила на нее мать, тем больше расправлялась в Василисе какая-то внутренняя пружина, превращаясь в несгибаемый стержень. В какой-то момент она просто успокоилась. Вдруг и разом.
И сказала:
– Нет. Вам надо замуж, вы и выходите.
– Не хочешь по-хорошему? – В горнице как будто потемнело. – Будет по-плохому. Я заставлю тебя подчиниться.
– Посмотрим, – сказала Василиса и отступила на шаг.