Судьбы, как есть
Шрифт:
Ее боль с появлением Надежды не отошла в сторону. Особенно когда она узнала, что девочку из Владимирского поезда бандиты увезли в неизвестном направлении. Перед Жанной встало мужественное лицо генерала. То, что он с таким благородством отстаивал свою честь в дружбе к Евгению и сочувствию к ней самой, теперь это было уже не главным и пустым на фоне новой беды.
— Ну и что сказал Цветков? — спросила у Надежды Жанна.
— Цветков, он ничего не сказал, он только сказал, что Сережа легко ранен, но уже все тяжелое позади, он позвонит сам. А про Таню он выразился не очень понятно. Видимо, сам еще не знал, что делать и где искать дочь.
Жанна так расстроилась, что по привычке налила в стакан успокаивающий коктейль и залпом заглотила содержимое в стакане.
И снова наступила безнадежность, может быть, не совсем как
— Да что же это получается? Почему мы не живем, как нормальные люди? — Жанна закрыла лицо руками и заплакала.
— Ну, что ты, Жанночка, — сказала Надежда, — Владимир Иванович очень порядочный и умный человек, он сумеет спасти дочь, вот увидишь, он такой человек, каких становится все меньше и меньше. Я вначале, как узнала, куда исчезал Сергей, как хотели убить генерала в его квартире, как они не один раз уходили от погони и слежки, то испугалась страшно. Ты понимаешь, Жанна? Они плюнули на нас на всех, на детей, на жизнь и вступили в войну с бандитами, это просто немыслимо что-то изменить, но они нашли всех, кто причастен к ранению Зеленина, гибели Жени, они нашли убийц многих других людей. Это мне под большим секретом Сергей говорил перед последней нашей встречей, и еще он говорил, что на генерала целый киллер должен был напасть. А потом они потерялись, а потом этот звонок. Я всю ночь глаз не сомкнула. Телефон Сергея молчит. Больше связаться не с кем, а тут этот голос, грубый такой: «Передай, мол, генералу, что его дочка у нас, время пошло». Я Сергею звоню, звоню, а он молчит. Слезы бегут, проклинать стала все на свете и даже Владимира Ивановича, что моего Сергея втянул в эту войну. Разве можно эту сволочь истребить? Вон что в Стране творится, никакой управы ни на кого нет. Богатых при телохранителях убивают, а наши кто? Волки кругом, да и все… Позже все-таки трубку взял Цветков. Он энергично, все уверенно объяснил, ну что он за человек, как будто у него две жизни, и Артем с ними, и Егор, похоже, там же, и менты какие-то опальные. Ох, Жанна, зачем я тебе все это выбалтываю, ведь Сергей строго-настрого предупредил.
— Да ты не бойся, Надя, я ведь была не женой колхозника или еще кого там, на гражданке, я была жена офицера. И умею молчать, терпеть и ждать, за один Афган, сколько нервов ушло. Но как же это они дочь Цветкова поймали?
— А так, что с нашими не получается у них, а генерал главный для них, видно, баламут оказался, так они решили Таню, как приманку использовать. Бедная девочка, ехала к отцу, а попала…. Где вот они сейчас? Что с ними? Не могу понять ничего. Вот к тебе, Жанночка, и прибежала, — закончила свое основное повествование Надежда.
— Я даже не знаю, что делать, кому звонить?
— Нет, не вздумай, Жанна. Все может быть на прослушивании.
— Надя! А у меня Саша какой-то чумной ходит. Ничего не говорит, но видно, что на каком-то подъеме и поддержке. Как бы на наркоту с пацанами не подсел. Больше всего этого Женя боялся.
— А может быть, он влюбился? — сказала Надежда.
— Как влюбился? Убили отца, какая любовь, Надя? О чем ты говоришь?
Надежда ушла быстро, она все надеялась, что вот-вот позвонит Цветков или Сергей. Но что с Сергеем, ведь где-то он сейчас лежит? И, как и куда ранен, ей, врачу, очень хотелось знать, и это ее подстегивало быть дома, быть начеку, собрать свой походный медицинский чемоданчик. Надо сварить куриный бульон, рису купить, рыбки копченой, скумбрии, любимой рыбки с картошечкой Сергея. Но телефон упорно молчал. Надежда, когда вернулась домой, то сразу позвонила Жанне и почему-то, не осознав, что сказала, произнесла:
— Если вдруг на тебя выйдет Цветков, то сообщи мне.
Жанна удивленно спросила:
— А почему он выйдет на меня? Вряд ли это.
— Мне кажется, что Владимир Иванович не ровно к тебе дышит, так сказать, а у него сейчас очень сложный период жизни. И тогда, когда он с тобой встречался, он как бы прощаться приходил. Это мне Сергей говорил. Повидался с Жанной Александровной, и на душе стало легче, — говорил он. — Одинокий он, Жанна. А тогда, когда с Тяжниным все это получилось, и он почувствовал твою обиду на него, то он так страдал… Жанночка, Сергей ведь все время с ним был, так он, т. е. Владимир Иванович, только и говорил: «Как же мне объяснить все, что случилось,
Жанна слушала и молчала, а слезы сами катились из ее глаз. Нет Жени, гробит себя Владимир Иванович, вся на нервах Надежда, ранен Сергей, что с Татьяной, и вообще, что происходит? И ей действительно хочется увидеть Цветкова живым и даже пожаловаться ему на все на это, т. е. сказать: что же вы делаете, Владимир Иванович, вы ведь так нам нужны. Но, увы, у нее нет с ним связи. А он так занят своими делами, что вряд ли сам соизволит позвонить. С этими мыслями слушала Жанна Надежду и потом сказала, уловив паузу в их разговоре.
— Пожалуйста, если выйдет вдруг на тебя Владимир Иванович, скажи ему, что я очень жду его звонка.
Министерство.
Марков и Цветков выехали в 9 часов, хотя можно было приехать на встречу с Зобом и за 35–45 минут, но Москва с утра всегда в пробках, и надо брать минимум один час запаса на дорогу сверх средней скорости 20–30 км/час. «Мерс» Зоба уже стоял на площадке, а времени-то всего было только 8.50.
— Смотрите, Владимир Иванович, Фомич-то уже раньше нас прибыл, да и в машине, похоже, его нет, — припарковавшись, рядом оказалось свободное место, как ни странно, но в такое время это редкость, сказал удивленно Марков.
— Да, нет. А где же он? Хотя смотри в оба, а то что-нибудь опять отчебучит.
Прошло минут пятнадцать, а Зоба так и не было. Стрелки часов Цветкова подходили к назначенному времени встречи, и тут он увидел, как из ворот КПП выходят двое в штатском при галстуках. Они шли без головных уборов, в руках перчатки, оба, как братья, в одинаковых черных меховых куртках, как у летчиков-полярников, на молниях. Шли они явно молча и сосредоточенно выискивали двухсотый «Мерседес» Игоря Бутова, который полковник Сайга узнавал обычно не за один десяток метров. Переглянувшись, они устремились к машинам. Фомич жестом руки показал Маркову, сидящему за рулем «Мерседеса», оставаться на местах. Зайдя с разных сторон и открыв почти одновременно дверцы машины, Зоб и полковник Сайга оказались на заднем сидении и, будто бы сговорившись, громко сказали:
— Здравия желаем, товарищ генерал-майор и старший опер, товарищ Марков, по имени и кличке Эдик!
Потом они обменялись рукопожатиями, и Цветков сразу задал вопрос.
— Фомич! И тут ты обошел нас с Эдиком, как молодых? Уже все, наверное, знаешь, побывав в Министерстве?
— И не только, но и в кабинете у замминистра, — добавил Сайга.
— Я полагаю, что моего друга начали вербовать в органы МВД? — сказал Цветков.
— И это было. Но не это главное. На это еще есть время. Нет времени на разоблачение оборотня, и, как выясняется по предположениям, он или в МУРе, или в верхах ГУВД Москвы, или в Министерстве, да еще и в Главке. Очень сложный и открытый вопрос. Павел Тихонович упросил вашего друга, подполковника ГРУ, Зоба, помочь в разоблачении объекта, — сказал полковник Сайга.
— Ну вот, что я и говорил, Эдуард. Этого человека надо направлять в учебные институты и академии МВД для обучения студентов и слушателей, — сказал генерал.
— Владимир Иванович! На 70 % во мне ваша школа. А главное, скажу всем сидящим в этом роскошном, пусть и не новом авто, то, что благодаря Владимиру Ивановичу я освоил одну истину: «Делай работу играючи, без страха, забывая о смерти и порой, о тех, кто тебя ждут». Казалось бы, парадокс, но как только идешь на риск, включаю эти слова в душу, принимаю как молитву, и ну просто нет ни страха, ни трусости. Ой, как я сказал!? Сильно! Товарищ генерал, но если честно сказать, то только ради вас я дал добро на то, чтобы моя распрекрасная жена, не понимая абсолютно сложившейся обстановки, еще некоторое время, ворча, переживая и проклиная тот день, когда встретилась первый раз со мной, отпустила меня на ратные подвиги. Однако, не смотря на некоторое отсутствие полноты моих зубов в челюсти, я еще не дал добро работать в МВД, под руководством будущего генерала — полковника Сайги. Вот и всё про меня, — закончил свой длинный монолог Зоб.