Судить буду сам
Шрифт:
Загнав машину в придорожные заросли и вооружившись большим биноклем, Федор стал наблюдать за теми, кто сворачивал туда залить горючего.
Валерий Анатольевич, сидя в гостиной, без энтузиазма взирал на экран современного домашнего кинотеатра. На одном из российских каналов показывали очередную многосерийную «мыльную оперу», каковые в последнее время полностью заполонили эфир. Общий посыл подобных киношек воплощал в себе мечту небезызвестного Бальзаминова: богатые женятся на бедных, бедные на богатых. Вот и в этом, не слишком богатом интеллектом сериальчике, рассчитанном на непритязательного зрителя,
Рогалина коробило от беззастенчивого вранья киношников, но он понимал – такие киношки нужны. Народу надо дать хотя бы яркий фантик, чтобы он мог потешить себя мечтами о лучшей жизни, чтобы поверил в добросердечие и гуманизм тех, кто от него находится на недосягаемой высоте.
Впрочем… не стоит, наверное, слишком упрекать наших киношников. Не они одни грешат подобным враньем. Вон америкосы еще когда сняли свою знаменитую «Красотку» с Ричардом Гиром и Джулией Робертс в главных ролях? Там же вообще бред сивой кобылы. Нет, в самом деле: миллиардер приезжает в Лас-Вегас, снимает проститутку, а потом в нее влюбляется и женится. Да такое невозможно даже теоретически! А сколько маргинальных дур клюнуло на эту чушь так же, как и на нашу «Интердевочку»?!
Нет, что ни говори, а даже этот тупой сериальчик, где одаренная скромняшка из провинции с университетским дипломом «кадрит» сынка крупного банкира – разгильдяя и циника, все же как-то ближе к жизни…
Его размышления были прерваны чьими-то шагами на лестнице. Обернувшись, он увидел Георгия, спускавшегося в холл из своей любимой мансарды, или, как это сейчас модно называть, «топ-хауса».
– Опять с дружками куролесить? – недовольно пробурчал Валерий Анатольевич. – Не надоело?
– Нет… – Гога расплылся в нахальной ухмылочке. – Это единственное, что придает шизоидной нудьге, именуемой жизнью, хоть какой-то реальный вкус и ощущение бытия.
– Скажи, это ты с дружками подавил людей в Запрудинке? – отец испытующе посмотрел на своего великовозрастного отпрыска.
– Зпру… Затру… Это что за Загрудинка? – паясничая, тот с утрированным недоумение развел руками. – Это где-то в Африке или на Папуа-Новой Гвинее?
– Пре-кра-ти! – наливаясь краской, Рогалин-старший поднялся с кресла. – Я жду ответа.
– Да… хрен его знает, – уже чуть серьезнее ответил Гога, дернув плечом. – Где-то ездили, куда-то машину кидало… Да после пятизвездочного разве что упомнишь?
– А в Липинце? А в Наковальском? Парня-то за что убили? – Валерий Анатольевич чуть покачивался, заложив руки в карманы.
– А нехер было дергаться! – Гога презрительно скривился. – Он Ромахе зуб выбил. А бог как наставлял? Око за око, зуб за зуб…
– Значит, и там ваша работа… Я только одного не пойму: вы для чего устроили всю эту рисовку? Чтобы, если однажды попадетесь, на нашу семью всех собак перевешали? – Рогалин-старший недоуменно развел руками.
– Не попадемся! – вызывающе ухмыльнулся Гога. – А если попадемся… Ничего, выручишь. Ты у нас шишка большая, сдюжишь. И вообще, тебе ли учить меня морали?
– Что ты имеешь в виду? – насторожился Валерий Анатольевич.
– Да, мы – отморозки! – с циничной улыбочкой подбоченился Гога. – Но нам есть у кого поучиться. Как-то, помню, еще в дни далекого отрочества, на рыбалке
– Прекрати! – зло прорычал Рогалин-старший.
– …А потом, когда утеха была закончена, – словно его и не слыша, с утрированным морализаторством в голосе продолжал язвить Гога, – девочку фотографировали с раздвинутыми ногами и предупреждали, что если она надумает жаловаться, все стены вуза будут обклеены этими пикантными снимками, включая окрестности и ее родного Мухосранска. И авторитетный товарисч, и его кореш сопровождали это повествование громким хохотом. Надо сказать, для меня это был первый урок того, как всякому, кто считает себя настоящим мужиком, следует общаться с женщинами. Кстати, эту методу мы со своими друзьями используем почти постоянно. И, знаешь, ты был прав – действительно, ни одна из девочек на нас пожаловаться не посмела. Кстати, я в твоей истории ничего не перепутал? – ехидно ухмыльнулся он.
Рогалин-старший стоял, налившись багровой краской, и молча смотрел куда-то в пустоту. Затем, переведя взгляд на сына, отрицательно качнул головой.
– Нет, не перепутал. Только я хотел бы еще кое-что добавить. Финал у той истории получился невеселый. Наш главный затейник – кстати, твой тезка, Жорка Кальбухин – однажды зашел в лаборантскую, где увидел, как за одной из девочек, побывавших в нашей комнате, пытается ухаживать ее однокурсник. Не знаю, что за моча ему в башку ударила – может, заревновал отчего-то… Но он подошел к ней и при всех ляпнул что-то некрасивое, с очень непрозрачным намеком. А она в этот момент держала в руках стакан с концентрированной серной кислотой. И вот, ни слова не сказав, она плеснула ему прямо в глаза… Ее за это посадили. Дали, по-моему, лет пять. А он ослеп. Потом спился и однажды покончил с собой.
– Вах, вах, вах! – Гога на восточный манер поцокал языком. – Какой пэчалный ысторыя! Ну, что тут скажешь? Бывает, и мужик рожает… Знаешь, конечно, все это очень трогательно, но мне как-то – фиолетово. Нехер было этому Жорику где не следовало едалом щелкать. Не стал бы трепаться, ничего бы с ним не случилось.
– А ты уверен, что ничего подобного не случится с тобой? – уже с нескрываемой тревогой заговорил Валерий Анатольевич. – Ты не думаешь о том, что, выехав с этого двора, сюда уже больше не вернешься?
– Папа-сан, не грузись по мелочевке, а то заработаешь бессонницу. Бай!
Когда за сыном закрылась дверь, Валерий Анатольевич медленно опустился в кресло и вновь воззрился на экран. Но теперь происходящее там проходило мимо его сознания. Он, наверное, впервые задумался о том, что и в самом деле в этом мире за все приходится платить. И порою очень дорогой ценой…
Сильченко позвонил Федору на следующий день и сообщил, что нашел людей, которые подтвердили, что в день ДТП по Липинцу и в самом деле мчались три иномарки – черные «Лексус» с «бэхой» и темно-синий «Форд Мондео». Нашлись и те, кто припомнил, что Лиду с ребенком сбил именно «Лексус».