Судить буду сам
Шрифт:
Судя по всему, этот «спич» хозяина кабинета окончательно поверг в шоковое состояние обоих визитеров. Они растерянно молчали, как видно, пытаясь собраться с мыслями. Наконец первым пришел в себя Фоломьев.
– Ну, если вы их, как я понимаю, подозревали в уголовщине, то почему же не задержали?! – почти выкрикнул он. – В конце концов посидев в том же СИЗО, Ромка хотя бы остался жив. Да, может быть, и ума малость набрался. Что ж вы-то бездействовали?
– Альберт Филиппович, это вы сейчас так говорите… – невесело усмехнувшись, Чубареев покачал головой. – А попробовали бы мы его задержать, что бы вы тогда сделали? Да сразу же стали бы звонить и губернатору, и в Москву,
Он замолчал и выразительно посмотрел на своих собеседников. Те, не проронив ни слова, лишь в очередной раз переглянулись.
– …Думаю, о моих грехах вы наслышаны не меньше, – продолжил хозяин кабинета. – Так что нам нет смысла притворяться друг перед другом и корчить из себя невинных гимназисток. И вот, исходя из этого, скажу вам следующее…
Как далее довольно пространно пояснил Чубареев, не последнюю роль в том, как милиция отреагировала на все ранее перечисленные им громкие происшествия, сыграла близость региональных выборов. Всего через каких-то пару с небольшим месяцев в губернии должны были пройти выборы – как в местные органы власти, так и в Госдуму от данного региона.
– …И вот, скажите мне, господа, за кого отдаст свои голоса наш электорат, если вдруг окажется, что сын члена областного политсовета партии, ранее победившей на наших региональных выборах, оказался уголовным преступником? – Чубареев указал взглядом на Забунто. – А что скажут те же избиратели, когда и сын члена губернской общественной палаты засветится на том же поприще? Это будет крах доверия населения к сложившейся на нашей территории системе власти.
– И какой же вы видите из всего этого выход? – хмуро пробурчал Фоломьев.
– Мне нужны координаты и имена всех без исключения друзей Романа и Геннадия, чтобы с ними в обязательном порядке встретились наши доверенные сотрудники. Взяв у парней всю необходимую информацию, они передадут ее Данилину.
– А для чего такие хитросплетения и сложности? – недоуменно развел руками Забунто.
– Если свои признательные показания они дадут напрямую Данилину, то тут же окажутся в СИЗО, – Чубареев саркастично усмехнулся. – Он у нас из твердолобых «законников». Нет в нем понимания момента и должной гибкости. А эти опера хорошо знают, что почем. Вон, надо было найти «дежурного» обвиняемого по ДТП в Липинце – в момент нашли. И уже все успокоились – милиция назвала виновного. А тот он на самом деле или не тот – какое это теперь имеет значение?..
…На докладе у губернатора Эрастова ему сегодня много чего пришлось выслушать. Беседа их состоялась в присутствии узкого круга замов главы правительства области. Свирепо потрясая какой-то бумагой, Эрастов взглядом голодного троглодита буквально пожирал начальника областного УВД.
– Ну?! Ну?! Ну?! Вы это видите, господин генерал-майор? – едва не извергая из ноздрей клубы дыма и языки пламени, вопрошал губернатор. – Сегодня по факсу получил запрос консульства ФРГ о ходе расследования дорожно-транспортного происшествия в городе Липинец, в результате которого, наряду с еще двумя потерпевшими, погиб гражданин данного государства, бывший гражданин
В этот момент в кармане Чубареева запиликал сотовый.
– Господа, я же просил перед началом совещания телефоны отключать! – недовольно отреагировал на это Эрастов. – Ну, раз звонок поступил, то уж ответьте. Мы подождем… – сокрушенно махнул он рукой.
Выслушав своего собеседника, Чубареев неожиданно повеселел.
– Все в порядке, Александр Александрович! – сообщил он, пряча телефон. – Подозреваемый в совершении ДТП уже задержан, изобличен и дает признательные показания.
– Слава богу! – губернатор облегченно перевел дух. – А это действительно виновник происшествия? А то знаю я твоих костоломов… Сейчас признается в ДТП, а на суде от всего откажется. Смотри, чтоб не оконфузились перед иностранцами! – спохватился он.
– Нет, нет, – уверенно заявил Чубареев. – Если он сам пишет чистосердечное, то какие тут могут быть подвохи?
О задержании подозреваемого ему позвонили те самые «доверенные сотрудники», которым было поручено найти козла отпущения. И они его нашли. Те же, кто не пользовался безграничным доверием начальства, после поездки в Липинец в еще большей степени прониклись подозрениями в отношении мажоров, машины которых они перед этим осматривали, но вынуждены были оставить свои подозрения при себе. А вскоре их и вовсе перебросили на другой «фронт» да так завалили «бытовухой», что о недавнем происшествии и вспоминать было некогда.
Зато «доверенные», не страдающие такими нравственными аномалиями, как сомнение в правоте своего начальства и сочувствие к жертвам необоснованного обвинения, в течение всего какой-то пары дней смогли не только найти подозреваемого, но и «убедили» его дать признательные показания. Разумеется, они не стали хватать первого встречного-поперечного – чай, не злыдни беспредельные, совершенно не дружащие с головой! – а провели основательную работу, обшарив все без исключения меднореченские СТО, занимающиеся кузовными работами, вплоть до самых кустарных. И удача им наконец-то улыбнулась.
Заглянув на одну из «левых» СТО, разместившуюся в обычном гараже, они обнаружили там – о, чудо! – темно-синюю «Ниву» с весьма характерной деформацией капота. А уж когда они узнали от владельца этой СТО, кто хозяин помятой машины, то едва не пустились в пляс – до того удачной оказалась кандидатура аварийщика.
Как оказалось, «Нива» принадлежала некоему Григорию Рыхлову, который однажды уже отвечал по суду за ДТП в пьяном виде. Более того, проживавший в данный момент в Меднореченске Рыхлов родом был из Липинца. Это стало последней точкой в принятии решения о том, кого назначить главным виновником громкого ДТП. Прибыв домой к Рыхлову, который – опять удача! – в этот момент был в весьма сильном подпитии, опера, уже не церемонясь, взяли его под белы рученьки и определили в «обезьянник».
Уже поздним вечером, когда тот стал приходить в себя, опера тут же взяли его в интенсивную проработку. Начавший было поначалу брыкаться и угрожать операм суицидом, Рыхлов под конец раскис и согласился со всеми предъявленными ему обвинениями. Тем более что из-за своей нескончаемой пьянки он точно не мог припомнить, когда и где был, что там вытворял и вытворял ли вообще хоть что-то. А посему, признав себя виновным в гибели троих человек и нанесении увечья еще четверым, он под диктовку оперов накатал «чистуху» и до суда отправился домой с подпиской о невыезде сушить сухари – ну и чтобы еще вдобавок хорошо «оттянуться» перед неизбежной отсидкой…