Судить буду сам
Шрифт:
Это было, что называется, ударом ниже пояса. С учетом настроения собеседника, ни о каком «конструктиве» и речи быть не могло. Теперь нужно было просто выполнить все положенные формальности, полагавшиеся в ходе проверки алиби потенциального подозреваемого.
– Я сегодня собираюсь там побывать, и если Денисяхин действительно превысил свои полномочия, то на сей раз ему точно не поздоровится, – Юрий сказал это для того, чтобы хоть как-то закруглить эту часть разговора. – Но вы же наверняка догадываетесь, что я к вам приехал не просто так… – он многозначительно посмотрел на Федора.
– Да уж как тут не догадаться? – грустно усмехнулся тот. –
– Вы новости смотрите? Наверное, знаете о том, что позавчера на трассе Медногорск – Москва взорвался кем-то заминированный автомобиль «БМВ»? Думаю, что знаете. Есть предположение, что это может быть делом рук определенного круга лиц. Поэтому мне дано указание проверить их алиби, в том числе и ваше. Не возражаете? – утвердительно спросил Данилин.
– Постойте, постойте! – Романцов возмущенно поднял руки. – А каким боком-припеком я могу быть причастен к взрыву этой машины? Вы тогда уж всех подряд на этот счет проверяйте. Вон, баба Поля у калитки греется. Ее проверьте. Это что же, выходит, Кирилла Усачева искалечили из-за той машины?
– Если это вас так интересует, поясню, – набираясь терпения, заговорил Данилин. – Взорван черный «БМВ» с номером, в котором есть три шестерки. Похожая машина фигурирует и в истории с похищением вашей дочери.
– Ах, во-о-о-н оно что!.. – Романцов понимающе покачал головой. – То есть кто-то взорвал черный «БМВ» предполагаемых насильников и убийц. И вот теперь наша «главная защитница» – милиция готова есть землю, чтобы найти и покарать виновных. В принципе, что уж тут плохого? Вот только непонятно, почему до сих пор не найдены те, кто погубил мою дочь и ее жениха. Тут милиция оказалась бессильна. Кстати, подозреваю, что во взорванной машине ехали люди очень небедные, не чета нам, рвани заугольной…
– Видите ли, у меня нет времени и возможности вести долгие дискуссии на правовые темы, – досадливо поморщился Юрий. – Но вы должны бы знать, что любое преступление – это всегда преступление. И когда от рук негодяев страдают обычные люди, и когда кто-то берется вершить самосуд. Особенно если он основан на поверхностных подозрениях.
– А наша милиция хоть когда-нибудь копает глубоко, чтобы выявить по-настоящему виновных? – В голосе Федора звучал убийственный сарказм. – Кто доказал, что это Кирилл взорвал ту машину? Но даже если бы это был и он, кто и какое имеет право заниматься рукоприкладством? Искалечили парня, и не только его одного. Видимо, эти «потерпевшие» из «БМВ» много зла людям причинили, раз по всей области прошли аресты. И почти половина, кого сцапали менты, ходит с побитыми мордами. И тут не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, откуда ветер дует. Видимо, блатных бандюганов кто-то взорвал за их поганые дела, но эти бандюганы – из каких-то особенных… Верно? Дружки убитых рассказали милиции, где и какие подлости они творили, и милиция, вместо того чтобы арестовать их самих, начала хватать тех, кому эти твари беду принесли.
– А… Вы откуда знаете про аресты? – Данилин был ошарашен осведомленностью своего собеседника и его весьма неординарной проницательностью.
– Ребята знакомые в Интернете прочитали. Сегодня ко мне заходили, говорят, что есть даже фотографии тех, кто получил в милиции «урок правовых знаний», – иронично уведомил Романцов.
– М-да-а-а… Ну, так это или не
– До двух был дома – это все соседи подтвердят, а потом, до самого вечера, был на рыбалке – ездил на Ужовку, – совершенно спокойно сообщил Федор. – Кстати, свидетели есть и там.
– Мы можем туда съездить? – Данилин указал на свою машину.
Пожав плечами, Романцов поднялся с лавочки и молча направился к «Калине», стоявшей невдалеке. Машина помчалась по проселкам, где – вдребезги разбитым тракторами, где – уже поросшим травой. Всю дорогу и Данилин, и Романцов молчали, как если бы перед этим, на лавочке у калитки, растратили весь свой словарный ресурс. Через полчаса езды меж прибрежных холмов и откосов, в обрамлении местами песчаных, местами травянистых берегов, яркой синевой блеснула извилистая полоса реки.
Остановившись невдалеке от Василия Спиридоновича, стоявшего с удочками на своем излюбленном месте, Юрий заглушил мотор и, выйдя из кабины, направился к старому рыбаку. Федор не спеша следовал за ним. Услышав вопрос незнакомца, из которого явствовало, что тот в чем-то собирается уличить такого отличного мужика, как Федор Романцов, старик измерил любопытствующего неприязненным взглядом, после чего авторитетно заявил:
– Да! Федя позавчера сюда приезжал. Видел я его, вот как тебя сейчас. Сидел он тут почти с обеда до самого вечера. Во-о-н на том островке рыбачил. Он у меня постоянно на глазах был… А теперь скажи мне, мил человек, что ж вы, японский компот, не ловите тех гадов, что его дочку с женихом сгубили? Чего вы его самого допекать взялись? Что, найти насильников – кишка тонка, так теперь, вон, и Кирюшку Усачева угробили, и на Федю облаву учинили… Эх, вы! Защитнички…
– Это чего он там? Насчет Федора, что ль? – поинтересовался стоявший в отдалении мужчина средних лет в болотных сапогах. – Был он здесь! Я уходил уже после Спиридоныча, а он все сидел на том островке.
– Спасибо за информацию, – сухо поблагодарив, Данилин направился к машине. – Садитесь, отвезу обратно, – обернулся он к Романцову.
Но тот отмахнулся.
– Да ладно, я здесь останусь. Вон, у Спиридоныча удочку запасную позаимствую, ершишек половлю…
Выруливая на бугор, Юрий видел через заднее зеркало, как Федор, о чем-то разговаривая с возмущенно размахивающим руками стариком, размотал леску на длинной лозине удилища и, широко размахнувшись, забросил снасть в воду. Данилин вдруг подумал о том, что в Наковальском запросто может получиться так, что Романцов, даже если он в чем-то и виноват, теперь всегда будет иметь стопроцентное, железное алиби.
Менее чем через час пути Юрий свернул в Запрудинку. Здесь в райотдел он заезжать не стал, а сразу же отправился к Евгению Сильченко. Тот, расхаживая по двору с молотком в руке, подбивал расшатавшиеся доски сараев и забора. На его правой скуле цвел огромный синяк, разливавшийся и на всю глазницу. Заметно распухшими были нос и нижняя губа. Узнав, кто и зачем к нему пожаловал, Сильченко язвительно поинтересовался:
– А вам оно, это самое мое алиби, очень нужно? Денисяхин из меня его вчера весь вечер выбивал. И в лицо бил, и по почкам… Но – видите? – как-то неудачно морду мне разрисовал: нет никакой симметрии. Может, дополните картину еще одним фингалом?