Судный день Орбитсвиля
Шрифт:
Никлин продолжал возиться с чаем, не забывая время от времени кивать и поджидая удобного момента, чтобы перевести разговор в более личное русло. Начав с утверждений, которые Никлин выслушал, покорно кивая головой, Сильвия перешла к тому, что она именовала «умственным пространством», где существуют майндонные аналоги человеческого мозга. Она говорила все взволнованней, в ее голосе слышалась твердая убежденность. Через несколько минут Никлин понял, что окончательно запутался в нагромождении полумистических идей, излагаемых на жаргоне ядерной
Сильвия тем временем продолжала:
— …показывает, что личность состоит из умственных сущностей, находящихся в умственном пространстве, и, следовательно она способна пережить разрушение мозга, хотя для ее развития и требуется сложная физическая организация мозгового аппарата. — Сильвия внимательно взглянула на молодого человека. — Вы понимаете меня?
Никлин пододвинул ей чашку.
— Вам налить молока?
Женщина не обратила на его слова никакого внимания, ее взгляд блуждал по его лицу.
— Я действительно хотела бы знать, что вы думаете по этому поводу.
— Мне кажется, эта теория очень впечатляюща, — ответил Джим.
— Впечатляюща! — Сильвия кивнула, показывая, что прекрасно поняла двусмысленность этого слова. — Хорошо, но что все-таки вас в ней смущает?
Не уставая поражаться тому, насколько их разговор отличается от того, каким он себе его представлял, Никлин ответил:
— Я полагаю, что все, связанное с созданием личности. Если, как вы говорите, вся материя имеет майндонную составляющую, то для того, чтобы личность появилась на свет, необходима всего лишь физическая организация. Но зачем тогда биологическая…
— Джим! — в голосе Монтейна сквозило нетерпение. — Вы не хотите вернуться к нашему столу?
Никлин изобразил на лице крайнее сожаление.
— Я вынужден вернуться, но мне хотелось бы продолжить.
— Мне тоже. Мы могли бы поговорить после совещания.
Он улыбнулся, не отводя от нее глаз.
— Я имею в виду вовсе не это.
Некоторое время выражение ее лица оставалось прежним. Никлин понял, насколько она погружена в свой метафизический мир. Ей потребовалось некоторое усилие, чтобы вернуться к реальности.
— Вы сказали, что должны вернуться. Так почему же вы не возвращаетесь?
Сильвия отвернулась и взяла свою чашку. Никлину не хотелось так просто отступать.
— Это всего лишь проверка. Ведь нет ничего дурного в проверке.
— Неужели люди, подобные вам, никогда не наскучивают самим себе?
— Я мог бы задать вам тот же вопрос, — галантно ответил он и направился к сидящим за столом.
Никлин обнаружил, что за время его отсутствия события развивались очень быстро. Ренард, похоже, оставил мысль о покупке «Тары» и решил выступить посредником в приобретении отдельных компонентов:
— Насколько я понял
— Что-то в этом роде. — На всякий случай Никлин решил не проявлять энтузиазма. — Мы собираемся установить их в дополнение к уже имеющимся.
— У меня есть подобные палубы.
— И какова их цена?
— О… — Ренард прикрыл глаза, изображая, что производит сложный подсчет. — Скажем, тридцать тысяч. Монитов, разумеется, а не орбов.
Никлин не обратил внимания на намек по поводу его провинциальной привычки к орбам. Цена оказалась гораздо ниже, чем та, которую он ожидал от такой акулы, как Ренард. Нет ли здесь подвоха?
— И в каком они состоянии?
— Не использовались, — спокойно ответил Ренард. — Они, конечно, довольно старые, но их никто никогда не эксплуатировал.
Никлин краем глаза заметил, как Монтейн и Воорсангер обмениваются победными взглядами. В нем окрепла убежденность, что в предложении Ренарда что-то не так. Он снова все обдумал и внезапно понял затеянную Ренардом игру в кошки-мышки. «Ублюдок! — подумал он с невольным восхищением. — Ты еще большее дерьмо, чем я предполагал!»
— Ну, Рик, — удовлетворенно сказал Монтейн, — думаю, мы можем столковаться и…
— Прежде чем продолжить, — вмешался Никлин, — спросите мистера Ренарда, не являются ли тридцать тысяч ценой одной штуки.
Монтейн уставился на Ренарда:
— Но ведь это составит… три четверти миллиона за двадцать пять палуб!
— Рынок есть рынок, — губы Ренарда радостно дернулись.
Никлин улыбнулся, давая ему понять, что получил удовольствие от этого розыгрыша.
— И все-таки, Рик, вы не считаете, что это немного чересчур — пытаться сбыть старые палубы за тройную цену новых?
— Их цена стремительно растет. Большинство новых палуб пропало вместе с внешними ремонтными сооружениями. Мои сотрудники скупили все приличные части, которые завалялись в наземных доках.
— В таком случае мне придется использовать еще более старые, — упрямо сказал Монтейн, уткнувшись взглядом в стол.
— Большая их часть также находится в моих руках. — Ренард сочувственно покачал головой. — Для блага общества, как вы понимаете, необходимо как можно быстрее восстановить межпортальную торговлю. Мы должны подготовить корабли к полетам максимально быстрее, даже если для этого придется внести упрощения в производственный процесс.
— В таком случае, — Монтейн поднялся, — я воспользуюсь старыми палубами, которые вы либо отвергли, либо упустили. Если понадобится, я выкопаю их на свалках, склею слюной. — В его голосе появилась торжественность. — Никакая земная сила не сможет помешать мне подготовить «Тару» к полету. Я обещаю вам это во имя Господа!
— Вам потребуется все его могущество, чтобы получить полетный сертификат, — пробурчал Ренард.
Монтейн с нескрываемой ненавистью посмотрел на него.
— Почему бы вам… Почему бы вам…