Судороги Земли

Петри Николай

– Может, это лошадь, которую ты забыл привязать?
– подал голос Гоблин, распластавшийся на траве.

"Неужели у него остались силы, чтобы шутить..." - удивился Зодчий.

Енор ничего не сказал, продолжая баюкать распухшую щеку.

Пришёл Агути, помогавший Глотку с Третьей заставы упаковать тело погибшего Тульчи в прочную холстину, найденную в прихожей дома. За ним приковылял Кучум, опираясь на самодельные костыли. Весь лоб Кучума был покрыт испариной, в глазах стояли слёзы. Но

вовсе не от боли...

Кучум с кряхтеньем опустился на скамью и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Тульчи вчера баню с утра затопил. Мы ему говорим, с чего это вдруг - сегодня же только вторник. А он ничего не ответил, только посмотрел как-то грустно... Разве могли мы подумать...

Зодчий почувствовал, как защипало в горле, и предательски затрепетали ресницы. Он поспешил закрыть глаза, чтобы никто не успел увидеть в них боли с солёным привкусом слёз...

28.

На заставу вернулись поздним вечером. В поселение заезжать не стали: своей боли хватало, а у них - три савана...

Фархад встретил их молча, определив по хмурым лицам, что новости печальные. Енор порывался сразу же повернуть домой, но Зодчий его не отпустил. Юноша выглядел усталым, а щёку разнесло так, что левый глаз почти заплыл. Проводив его в свою комнату и напоив напитком, который неунывающий Гоблин назвал "двойным ершом с тройным винтом", Зодчий вернулся в гостиную.

Фархад уже убрал посуду и теперь сидел за столом, сложив руки и посматривая то на Агути, то на Гоблина, засыпавших на ходу от усталости. Зодчий сел рядом с ним. Говорить не хотелось, но и молчать было невыносимо.

– Тульчи жалко...
– сказал Фархад, глядя перед собой.

– Всех жалко!
– немного резко бросил Зодчий.
– По глупости, считай, погибли!

– Так уж и по глупости?!
– встрепенулся задремавший было Гоблин.

– Конечно, по глупости!
– продолжал настаивать Зодчий.
– Поселенцы выставили против "зывунов" юнцов несмышлёных, у которых ни навыка боя на мечах, ни силы, чтобы бить недовыходцев на большом расстоянии. А взрослые воины от долгого бездействия вели себя не намного лучше!

– Кто же знал, что Переход будет таким?
– не сдавался Гоблин.

– В том-то и дело - никто не знал! А следовало...
– Зодчий ненадолго замолчал.
– Если бы не предупреждение Арины, от Первой заставы одни руины остались, а "зывуны" сейчас шагали бы победным маршем в сторону поселения! Не факт, что срок их биологического существования менее суток. И за это время можно многое натворить ...

– Что предлагаешь?
– тусклым голосом спросил Агути.

– Соображения такие, - подался вперёд Зодчий.
– Первое: сегодняшний бой показал, что заставники своими силами с Переходом типа "громовой" уже не справляются, значит, на каждой из трёх

застав должны круглосуточно дежурить от пяти до десяти поселенцев. Это полезно обеим сторонам - можно на месте отработать слаженность сводной команды. К тому же шансов уцелеть в составе такой группы намного больше. Второе: необходимо в самое ближайшее время изготовить специальное защитное облачение для каждого воина. Третье: твои стрелы, Фархад, спасли сегодня нас всех, поэтому следует приложить максимум усилий, чтобы вооружить ими и поселенцев, и выходцев. Четвёртое: нужно изменить стандартную схему обороны заставы. Сегодняшний случай показал, что обыкновенные баррикады и укрытия малоэффективны при подобном Переходе.

Зодчий оглядел товарищей, пытаясь угадать их реакцию.

– Соображения дельные, - первым заговорил Агути.
– Одно смущает: ты взял на себя смелость решать за поселенцев. Согласятся ли они?

– Не знаю...
– откровенно признался Зодчий.

– То-то и оно...
– грустно произнёс Фархад.

Но Зодчий сдаваться не собирался.

– Я завтра же поеду к Амвросию и постараюсь его убедить!
– горячо заговорил он.
– Если патриарх верцев не согласится, мы проведём небольшую военную реформу в одностороннем порядке.

– И подключим к ней Первую и Третью!
– с энтузиазмом добавил Гоблин.

Агути развёл руками.

– Попробуем...
– задумчиво сказал он.

Амвросий принял Зодчего в обстановке привычной тишины и загадочного полумрака. В комнате они находились одни, и это обстоятельство значительно облегчало стоящую перед заставником задачу (неизвестно, как воспримут поселенцы известие о предложенной Зодчим "обязательной воинской повинности").

Амвросий слушал молча. Зодчего это расстроило. Исчерпав все аргументы, он вопросительно посмотрел на старика. Амвросий ответил не сразу.

– Хорошее дело предлагаешь. Жаль, что раньше этого не случилось, могли бы уберечь много жизней... За поселенцев не волнуйся. Теперь всем стало ясно - мир изменился. Если не устоим на границе, то погибнем все. Возвращайся на заставу и готовься принять постояльцев.
– Заметив нерешительность Зодчего, требовательно сказал: - Говори, мне с родичами проститься нужно.

– У меня появились вопросы. Могу я с Легонтом или Лекарием побеседовать?

– Нам нечего скрывать. Спрашивай, они ответят на любой вопрос. Это всё?

– Да.

– Тогда мне пора. Не хочешь присоединиться ко мне?

– Нет. Думаю, моё появление будет неприятно родным погибших...

– Наверное, ты прав...

Старец поднялся и мелкими шажками засеменил к двери. Только теперь Зодчий понял: Амвросий стар, невероятно стар...