Судороги Земли

Петри Николай

Хватка Гоблина слабеет, но фонтан радости продолжает обильно поливать всех вокруг положительными эмоциями. Брызги неуёмной радости постепенно переплавляются в слова, слова складываются в предложения, а предложения составляют рассказа о том, как угораздило Зодчего оказаться в Гнилом Озере.

– ...ты больше свои рейды в одиночку не проводи!
– нравоучительным тоном вещает Гоблин.
– Если тебе захочется выследить одного-другого зверёныша, дай нам знать. Мы в такой забаве вместе поучаствуем. А то некрасиво получается: отправился без снаряжения,

без подстраховки, один, да ещё на тэгу-шатуна нарвался!

– Тэгу?..
– Зодчий с трудом узнаёт свой голос.

– А ты удивлённое лицо не делай!
– продолжает хохотать Гоблин.
– У нас тоже глаза не на затылке и уши не к пятке приросли! Мы по предсмертному рёву тэгу на тебя и вышли. Ума не приложу, как ты умудрился в одиночку завалить такого монстра?.. В нём весу, наверное, больше тонны!

– Так уж получилось...
– разводит руками Зодчий, пытаясь отыскать в затопленном сознании какие-нибудь обрывки информации о том, кто такой "тэгу". В памяти подобных сведений нет. Тут неугомонный Гоблин вдруг выхватывает из-за спины джэт-карабин и начинает палить куда-то над головой Зодчего. Зодчий падает на землю и слышит пронзительный визг. Глухо звучат ещё два выстрела. Затем наступает тишина.

Зодчий поднимет голову. Гоблина рядом нет. Через мгновение его весёлый голос льётся откуда-то сверху. Зодчий поворачивается на звук и видит Гоблина с чем-то змееподобным в вытянутой руке. Гоблин улыбается во все тридцать два зуба и тычет шевелящимся трофеем прямо в нос Зодчему:

– Чёрт! Метаморфозы затронули даже струйного тью. Чудеса, да и только!

Зодчий смотрит на трофей Гоблина. В его памяти неожиданно всплывают слова...

"...струйный тью обладает фантастической способностью заживлять раны, особенно - ожоги. Вырабатывая с помощью желез внутренней секреции вещество, имеющее тождественную с хитозаном структуру, он почти мгновенно строит прочнейшие хитозановые нити, которыми и оплетает тело жертвы. Хитозан не отторгается чужой плотью, а срастается с ней с поразительной скоростью, что приводит к появлению так называемого "эффекта натёчного малахита", когда одна особь в течение короткого времени срастается с другой, образуя биоконгломерат, способный к функционированию в совершенно невозможных с точки зрения отдельного биообъекта условиях..."

Зодчий трясёт головой, пытаясь избавиться от наваждения. Струйный тью по-прежнему висит перед его носом. Зодчий с уважением говорит:

– У этого экземпляра отличный репродуктивный орган. Посмотри, Гоблин, какую хитозановую нить он генерировал...

Потом туман заволакивает всё вокруг. Звуки становятся глуше, пока совсем не умирают во влажном бледно-молочном тумане. Зодчий осторожно шарит вокруг мгновенно вспотевшей от волнения рукой, иногда посылая в пространство одинокий вопль:

– Гоблин, ты где-е?..

Слова, едва сорвавшись с губ, холодными каплями падают под ноги и там, внизу, тихо умирают. Зодчий повторяет попытку - эффект тот же. Тогда он встаёт, неуверенно шагает вперёд и натыкается на что-то твёрдое. Рука опускается в туманное молоко - Зодчий видит джэт-карабин Гоблина. Он поднимает ствол вверх и нажимает на курок...

– Ты что, ошалел?!

Резкий окрик бьёт по ушам. Зодчий морщится, но оружия не отпускает. Гоблину приходится применить силу, чтобы отцепить побелевшие пальцы Зодчего от гладкого цевья... Потом наступает короткая передышка в массированной звуковой атаке, и участливый голос Гоблина мягко втекает в уши:

– Не сердись, Зодчий, но мне придётся тебя связать...

– За... за... за...
– Губы свело холодом, горло забито колючими иглами тупой боли. С трудом Зодчий выдыхает одно слово: - Зачем?..

Ответ товарища ласкает слух мягкими интонациями:

– Непредсказуемый ты сегодня... Как бы чего не натворил...

Зодчий не согласен. Он недовольно мычит, но это не помогает - сильные руки поднимают его в воздух, и он оказывается лежащим на мягкой подстилке.

– Потерпи, - говорит Гоблин, - через полчаса будем на месте. Там тебе Фархад мозги быстро вправит!

Зодчий глубоко вдыхает насыщенный новыми запахами воздух, пытаясь уловить сладковатый аромат свежего сена. Но сырой воздух остро пахнет нагретой соляркой и горелой резиной.

– А где повозка?..
– повернув голову к Гоблину, спрашивает Зодчий.

Гоблин оглядывается.

– Какая повозка?!
– изумляется он.
– Мы за тобой на БТРе приехали...

С грохотом заводится двигатель, запах солярки кулаком бьёт в широко раскрытые ноздри. Зодчий начинает задыхаться. Двигатель ревёт всё сильнее. Зодчему плохо. Ему кажется, что дизель затолкали прямо в мозг, и в голове теперь хозяйничает выворачивающий тело и душу дьявольский грохот. Зодчего начинает немилосердно трясти.

Голос Гоблина не сразу проникает в сознание:

– Синдром внутренней дрожи не мог поразить его так быстро! Ребята, гоните на всю катушку, иначе мы его потеряем!..

Зодчий с удивлением замечает, что его тело приобрело способность вибрировать с частотой и амплитудой, делающими мягкую подстилку на броне не нужной, потому что заполненное непрерывным грохотом тело почти перестаёт её касаться... Понимая, что сознание вот-вот навсегда оторвётся от истерзанного вибрацией тела, он успевает задать вопрос, мучивший его с первой минуты пробуждения:

– С-ск-ка-а-жи, Г-о-об-ли-н, А-ам-мв-р-ро-ос-ий е-ещ-щё ж-ж-ив?..