Суды над колдовством. Иллюстрированная история
Шрифт:
В архивах города Штейнталь сохранилась огромная коллекция судебных документов с 1607 по 1675 год; она насчитывает пятьсот пятьдесят листов. Протоколы не содержат вопросов.
Вместо них номера. После каждого номера следует стереотипное начало: «Она признала, что…» — и далее краткий самооговор. Такая форма документации экономила силы переписчиков, которые не утруждали себя докучным повторением вопросных пунктов, и без того заученных всеми наизусть (Robbins, 1959 стр. 101)?
Дознание начиналось с тисков для пальцев, которые иначе называли «ручной винт». Образцы этого орудия сохранились при судах во многих странах и в прошлом веке благополучно перекочевали в музеи. Распространённость пыточных тисков подтверждается тем, что в европейских языках есть для них особые обозначения (в английском и немецком даже не по
Склонность немцев к регламентации общеизвестна. Но в других странах и без всяких инструкций поступали именно так. Из Шотландии до нас дошёл документ, свидетельствующий о пытке целой семьи. Больше всех палачи, как и положено, мучили женщину (её близких истязали просто за компанию). Как гласит косноязычный текст: «Названные здесь муж и дети, вынося пытки рядом с нею, могли подвигнуть ее сделать признание их облегчения ради». Итак, у ведьмы Алисон Бальфур сорок восемь часов подряд ноги были сдавлены в тисках.
Данный метод назывался «кашелавис» (1989 стр. 933). На глазах женщины под железными гирями задыхался её муж. Общий вес тяжестей составил 50 стоунов, то есть 317 килограммов. Сын обвиняемой страдал в особых ножных зажимах.
Палачи сдавливали ему ноги, забивая клинья, всего было нанесено 57 ударов. Самая лёгкая пытка досталась семилетней дочке колдуньи. Её зажали в тиски для пальцев.
Похоже, это считалось снисхождением к малому возрасту (Black, 1938 стр. 25).
Косвенным доказательством того, что «ручной винт» не опасен для жизни, может служить его широчайшее применение в более позднюю эпоху. XVIII и XIX столетия ознаменовались расцветом работорговли. Чернокожие, захваченные в Африке, часто отказывались от еды в надежде, что голодная смерть избавит их от рабства. Тут-то и пригодились опробованные на ведьмах тиски. Зажим усовершенствовали, чтобы нельзя было без особого торцевого ключа добраться до гайки. Неграм туго затягивали большие пальцы. Боль не отпускала их ни днем, ни ночью, и в конце концов пленные африканцы сдавались. Прижился винт и на плантациях. В конце XVIII века на Ямайке негритянских девушек усаживали за шитьё, завинтив им большой палец на левой руке. Хозяйки закручивали тиски так туго, что из-под ногтей сочилась кровь (1968 стр. 81). Это считалось не пыткой, а всего лишь наказанием. Максимальный срок в тисках зафиксирован на острове Маврикий — рабу свинтили за спиной большие пальцы рук и оставили так на две недели (Slaстр. 175–178) Конечно, судьи в ведовских процессах не готовы были ждать признания столь долго. Поэтому, убедившись, что слабые средства не действуют, дознаватели переходили к более суровому методу, коим по праву считался «испанский сапог». Принцип действия у этого устройства был один: сдавливание ноги ниже колена. Зато внешний облик в разных городах очень отличался; даже при беглом обзоре литературы можно выделить три основных типа ножных тисков, не говоря уже об огромном числе вариантов. Тот тип «испанского сапога», что, был самым распространённым в Германии, сейчас хранится в Пражском музее.
Дыба в баварском замке Штаубенек.
Ноги сдавливали вместе или поочерёдно. Иногда хруст костей возвещал, что палач переусердствовал. Очевидцы описывают, как ведьм волокит и на казнь с размозжёнными и переломанными ногами; сами они не могли преодолеть несколько шагов от телеги до штабеля дров.
Известно, что истязание порой длилось часами. Для усиления боли палачи время от времени наносили по «сапогу» удар молотом.
«Испанский сапог», находящийся в Пражском музее
Кадр
Ножные тиски на клиньях. При «обыкновенной» пытке полагалось вбивать 4 клина, при «чрезвычайной» 8. Колдуньи относились к категории опаснейших злодеек, и их мучили без ограничений.
Ведьмы срывали в крике голос. Иные в помутнении рассудка звали на помощь маму.
Доходило до того, что женщины молили о смерти — упрашивали, чтобы их уложили на землю и тут же убили (все это видно из протоколов). Увы, в планы следствия вовсе не входило даровать обвиняемым лёгкую смерть.
Пока палач дробил ноги, допрашивающий зачитывал вопросник. Безумные фразы гулко отдавались под сводами:
— Отрекалась ли ты от Бога, и в каких словах? В чьём присутствии, с какими церемониями, на каком месте, в какое время и с подписью или без оной? Получил ли от тебя нечистый письменное обязательство? Писано оно было кровью — и какой кровью — или чернилами? Когда он к тебе явился? Пожелал ли он брака с тобой или простого распутства? Как его звали? Как он был одет, и особенно, какой формы у него были ступни? Не заметила ли ты случаем каких-то особых чертовских примет (Сперанский, 1906 стр. 13)?
Да разве могла искренне верующая христианка на такие вопросы сразу ответить «Да»? Конечно же она все отрицала, и тогда мучители обращались к дыбе — такова была третья стадия допроса. Крепкая верёвка, зачастую с крюком на конце, была перекинута через блок в потолке. Ведьме связывали руки за спиной и начинали подтягивать их кверху Палач, перехватывая деревянные рукояти, наматывал верёвку на барабан.
Ведьма застывала в неестественной позе, едва касаясь пола пальцами ног. Судья зачитывал ей вопросы. Убедившись, что она упорствует, он давал знак палачу, и тот, сделав ещё несколько оборотов, отрывал её от земли. Теперь женщина висела на вывернутых руках и слушала очередные пункты из вопросника.
— Вступал ли дьявол с тобой в любовную связь после заключения договора? Как дьявол лишил тебя девственности? Как выглядит член дьявола и каково его семя? С кем любовные утехи приятнее, с дьяволом или с обычным мужчиной? Много ли раз дьявол вступал с тобой в связь по ночам и всегда ли с извержением семени? Проникал ли он только в женские органы или также в другие части тела (Soldan-Heppe, 1973 стр. 374)?
Распалившись от нездорового любопытства, судьи порой прибегали к мучениям совершенно особого рода. Священник Мейфарт лично видел, как палачи прижимали горящие комья серы к промежности висящей на дыбе женщины (Robbins, 1959 стр. 346). Во время подобных пыток истязателю надо было позаботиться о собственной безопасности. Обезумев от боли, колдунья могла ненароком дёрнуться и задеть его ногой. На этот случай в углу подвала стоял набор тяжестей. Каменная гиря, привязанная к лодыжкам, полностью исключала любые движения. Иногда вес гири был так велик, что несколько человек с трудом подволакивали её за железное кольцо по плитам пола. За первой гирей часто следовала вторая, а там и третья. Руки в плечах окончательно выдёргивались из суставов. Чем больше груз, тем острее боль — палачи знали этот закон и, когда гирь уже не оставалось, пускали в ход корзины с песком. Грузы весом от 18 до 100 килограммов были нормальным явлением, но в некоторых городах заходили слишком далеко. В Маконе, например, к подвешенному телу привязали тяжести в 300 килограммов весом (1958 стр. 485). Невообразимая цифра!
Тиски для двух ног, применявшиеся в окрестностях Кельна
Камера пыток в Регенсбурге
Обездвижив колдунью, палачи начинали вовсю глумиться над ней. Тиски, раскалённые клеши, горящие свечи применялись попеременно, а то и разом. Если прежде боль гнездилась в одном очаге, то теперь она была повсюду. Описать, что женщина чувствовала, невозможно. Нет в человеческом языке таких слов. Остаётся цитировать протоколы — казённые бумаги, равнодушно фиксирующие чисто внешнюю сторону допроса: