Суды над колдовством. Иллюстрированная история
Шрифт:
2 гульдена 30 геллеров
Сжатие ноги в «испанском сапоге»
2 гульдена 30 геллеров
Пытка на дыбе
5 гульденов
Порка розгами
3 гульдена 30 геллеров
Сожжение заживо одной ведьмы
14 гульденов
А вот тарифы на пытки в Кельнском архиепископстве (Robbins, 1959 стр. 112, 115).
Запугивание путем показывания орудий пытки
1 рейхсталер
Первая
1 рейхсталер 26 альбус
Приготовление и сдавливание большого пальца на этой стадии
26 альбус
Вторая степень пытки, включая вправление членов после нее, и стоимость целебной мази
2 рейхсталера 26 альбусов
Прижигание раскаленным железом
1 рейхсталер 26 альбусов
Порка в тюрьме, включая стоимость прутьев
1 рейхсталер
Сожжение заживо
4 рейхсталер
Как видим, меняется не суть, а денежные единицы. Вот еще один немецкий прейскурант. (Helbing, 1909 стр. 263, 264)
Связать и заковать
30 крейцеров
Сложить костер
1 флорин
Высыпать пепел сожженной в освященную воду та же цена
Сожжение ведьмы
4 флорина
Прутья и тому подобное за каждый удар 4 крейцера
За разрывание раскаленными щипцами каждое прихватывание по 15 крейцеров
Растягивание на козлах
1 флорин
Вздергивание на дыбу
30 крейцеров
Навешивание гирь, «испанский сапог»
30 крейцеров
В 1631 году палач города Косфельд получил за шесть месяцев 169 талеров, работая с ведьмами. В Цугмантеле магистрат нанял нового палача, согласившись платить ему 6 талеров за голову, и, кроме того, добавил 6 талеров в неделю на дрова, освещение, овёс, солому и тому подобное. Подручным выделили два талера за каждое сожжение (Lea, 1939 стр. 1232). В Дибурге счёт палача в 1628 и 1629 годах составил 253 гульдена. Сюда включены 43 казни, по 3 гульдена за каждую, остальные деньги заработаны пытками (1958 стр. 1080).
После истязания женщин в ведовском процессе 1617 года осталась следующая расчётная ведомость: «3а 14-кратное подтягивание на дыбе, за 2 применения «испанского сапога», за 4 порки розгами, за четырёхкратную пытку на скамье с валиками, за двухразовое жжение серой, смолой и спиртом — по 20 крейцеров допрос — итого, 8 флоринов 40 крейцеров». (Helbing, 1909 стр. 264)
Судов в Германии было много. Не везде был свой штатный заплечных дел мастер.
Видимо, отсюда рекомендация саксонского законника Бенедикта Карпцова: «Судья может заставить людей низкого звания «крепостного или нищего» послужить из расчёта по пять золотых за казнь. Также можно заставить преступника действовать временно или постоянно, выплачивая ему жалованье или избавив его от смерти с согласия князя».
Разумеется, доверия такой субъект не
В некоторых городах во время охоты на ведьм палаческие обязанности возлагали на выборных людей. Так, в Оффенбурге искоренением колдовства пришлось заняться главе совета и четверым судебным исполнителям. Дело это считалось почётным и доходным, но у него оказалась изнанка. В Германии так случалось не раз: многие горожане делали карьеру, обретали надёжное положение в обществе, а потом все это летело в тартарары.
Оффенбургские судебные исполнители по очереди пытали преступниц, публично зачитывали приговор, конвоировали осуждённых и так далее. Короче, вся организация сожжений нелёгким грузом лежала на их плечах. Чем же всё это кончилось? В течение года все они овдовели. Доносы и оговоры привели к тому, что они вынуждены были арестовывать собственных жён, а после казни расплачиваться за судебные издержки. Это был тяжкий ущерб для кошелька.
Когда казнили молодую жену Бэка, служитель правопорядка громко возмущался тем, что должен платить наряду с обычными горожанами.
Супругу Мегерера пришлось трижды пытать, чтобы заставить признаться. С ведьмами в Оффенбурге не церемонились. В ходу были дыба, «испанские сапоги», ручной винт и страшное железное кресло, о котором речь чуть ниже, ибо оно заслуживает отдельного разговора.
Гертруда Веселин, жена третьего судебного исполнителя тоже была казнена, но с ней произошла заминка. Пытать её надо было как раз в тот день, когда подошла палаческая очередь мужа. Тот не стал участвовать в допросе. Его подменил другой судебный исполнитель и успешно вытянул признание.
Судьи, протоколист и палач во время допроса с пристрастием. Иллюстрация XIX века
Драматичнее прочих выглядит судьба Филиппа Баура.
Он уже свыше десяти лет был заседателем ратуши, и казнь супруги сильно подмочила репутацию его семьи. На носу была свадьба дочери, а о девушке стали злословить.
Дескать, удивительно, как кто-то решается брать сё в жёны, зная, что она — ведьмино отродье и сама, скорее всего, ведьма. Бауру было очень важно накануне свадьбы остановить сплетни. Он даже обращался в ратушу с требованием наказать клеветников. Но назревала развязка 10 ноября 1628 года Баур попросил городской совет распорядиться о свадебном подарке.
По обычаю Оффенбурга девушкам, выходящим замуж, подносили серебряную посуду. Городской совет решил так: мы даем согласие, если отец готов поручиться, что дочь не связана с колдовством. Невеста вначале обязана доказать свою честность. Пусть Баур 17 ноября арестует дочь и допросит её под пытками. На следующий день пытку он обязан повторить. Исход такого решения быт трагичен. Девушка призналась на допросе, что поносила Бога и Святых. Ее тут же осудили, и 1 декабря она была казнена. После этого отец сильно сдал. Он был разбит горем и подал в ратушу прошение об отставке. В бумаге было, между прочим, написано: мою дочь казнили исключительно для того, чтобы меня опозорить.