Судья

Денисов Игорь Юрьевич

Глава 8. Вечером

— Ну что, сука, попалась ментам?

Илья сел в кресло, потирая костяшки пальцев. Инна сидела в кресле напротив, согнувшись пополам. Ладони она прижимала к правому верхнему ребру, которое ныло при каждом вдохе. Ее тошнило.

— Я ничего им не рассказала, — прошептала Инна, шмыгая разбитым носом. Илья поднялся, склонился над ней, заорал в ухо:

— ЧТО не рассказала?!

Инна вскинула голову.

—

Про тебя! Про тебя не рассказала! Твое имя ни разу не прозвучало!

Илья застенчиво улыбнулся.

— Точно?

— Ага, — Инна кивнула.

Илья с облегчением вздохнул. Погладил Инну по волосам.

— Хорошая девочка.

Вернув себе маску самоуверенности, Илья сел в кресло. Закурил.

— Слушай, а ты точно невиновна?

Инна вздрогнула.

— Ты про что?

Илья выдохнул дым. Стряхнул пепел на ковер.

— Может, никакого урода с молотком не было? Может, ты его и порешила, а?

— Как ты можешь так говорить, Илья? Я на такое не способна!

Илья махнул рукой.

— Забудь.

Встал. Прислушался к грохоту вечеринки за дверью.

— Пошли. Нас не так поймут.

Он подал Инне руку. Она легко поднялась — боль в ребрах почти утихла. Илья ее обнял.

— Ну? Чего разнюнилась?

— Я ужасная дура, прости, — Инна вытерла слезы. — Сейчас перестану.

В залу она вышла с сухими глазами.

— О! — воскликнул Болт — бритый парень с серьгой в ухе. — Ильюха вернулся. Да не один, а с парой классных сисек!

— Смотри, не ослепни, — сказала Инна, наливая себе немного — «детскую порцию». Вдруг сцена из ужасного прошлого возникла перед глазами. «Ты решишь его судьбу». Она поскорее выпила.

— Ой, че я, сисек не видел, что ли?

— Ты другого не видел никогда! — огрызнулась Инна. Болт открыл рот, но тут Илья прорычал:

— Завязывайте! У меня в ушах звенит от ваших сисек! Еще раз услышу «сиськи», вышвырну тебя в окно. Понял, Болт?

— Сиськи, — сказала Инна. Отхлебнула из стакана. — Приятного полета, Болт.

Хмуро молчавшая в углу Вероника ожила.

— Да, хватит обсуждать… сиськи, — Инна усмехнулась: примерная девочка еле выдавила это слово. — Особенно, если они кое у кого квадратные!

Все заржали. Инна поперхнулась, чуть не расплескав вино из стакана.

— Что? На х… ты это щас вякнула?

— Это шутка, Инночка, шутка.

— Да, — встрял Мигунов, моргая глазами лемура. — Шутка-прибаутка. С яблоками.

Инна запрокинула голову. Расхохоталась.

— ХА-ХА-ХА! Шутка, да? ХА-ХА!

— Закрой рот, — посоветовала Вероника. — Трусы видно.

Инна обворожительно улыбнулась. Послала ей воздушный поцелуй.

— Опять шутка?

— Опять шутка.

— Опять шутка — ик! — затрясся Болт. — Шутка, шутка, шутка!

—

Ну хватит! — рявкнул Илья. Саданул кулаком по столу — только тарелки подскочили. — Достали уже! Ильф и Петров.

— Ильф и Петрова, — поправила Инна. Подняла стакан. — Объявляю вас мужем и женой. Аминь.

— Э, — сказал Болт. — Не смешно.

— А Инна не умеет шутить. Она… юмора не понимает, не.

— Тухло пиздишь, — Инна отпила вина. С наслаждением добавила: — Целка.

Вероника побледнела.

— Что? Шлюха! Че смотришь? Твоя дыра — проходной двор! Да! Проходной двор! Все знают!

— А твоя… А твоя — досками заколочена!

— Да, я не как ты — и с мальчиками, и с мужиками — ножки врозь каждые пять минут, как Невский мост!

— Ага, — Инна отпила. — Если ты не успела освоить другие способы!

Илья закашлялся. Исподлобья взглянул на Инну.

— Инна… Я ем.

— Ну и что? Кушай на здоровье. А я — пью.

И она отпила еще немного.

Все бы ничего, но с того мгновения, как она увидела обезображенное лицо дяди, что-то в ней неуловимо изменилось.

«Убить его или оставить в живых?»

— Ну как? — спросила Вероника. — Хороша зараза?

Вздрогнув, Инна поскорее растянула губы в наглой усмешке.

— Отпад!

— Смотри не захлебнись!

Инна отпила еще.

— Смешно как похороны.

— А похороны могут быть смешными, — заявил Мигунов. — Если это похороны Ельцина!

Смех. Болт оторвался от бутерброда с лососиной.

— Да ну, не заливайте. Че, Ельцин сдох?

— Давно уже!

— Ы-ы-ы, — заныл Болт. — Как жалко!

— Хватит ныть, заливной лосось, — Илья встал. — Всем встать!

— Суд идет, — пробормотала Инна, поднимаясь. За Королевой поднялись остальные. Илья поднял бокал. Все замолчали.

— Я поднимаю бокал… за правосудие.

И подмигнул Инне.

Глава 9. Встреча

Возвратившись домой после работы, Павел ощутил непреодолимое желание прогуляться. Пустота комнат наводила на мысли о самоубийстве.

Подходил к концу сентябрь 2007-го года. Со дня убийства Вадима Нестерова прошел месяц.

На парковой скамейке сидел старичок в мундире с нашивками. На груди блестели медали. Лицо старика было коньячного цвета. Сложив руки на палке между расставленных ног, он бессмысленно глазел на алый закат.

Павел сел рядом. Старик каждые две минуты жевал губами, бормоча под нос.

Павел задумался о своем, забыв про соседа. И потому вздрогнул, когда пенсионер вежливо спросил:

— Проблемы какие-то у вас?

— Нет. Никаких.

Старик снова пожевал беззубым ртом. Потом рассказал Павлу историю своей жизни.