Судья
Шрифт:
Илья сунул в рот сигарету, предложил Павлу. Тот покачал головой.
— Я не курю.
Илья впился взглядом в лицо Павла. Его глаза почти остекленели.
Пожав плечами, он убрал пачку в карман джинсов. Закурив, вздохнул.
— Какая прекрасная ночь.
Павел молчал.
Отбросив сигарету, Илья повернулся к Павлу.
— Тебе было страшно, когда ты играл в «русскую рулетку»?
— Да. Очень.
Илья смущенно рассмеялся, приближаясь к Павлу.
— Ты знаешь, чей это
— Нет. Откуда?
— Я знаю.
— Чей?
— Мой.
Кулак Ильи с треском врезался в лицо Павла, расплющив губы о зубы. Павел отлетел, ударившись спиной и затылком о стену. Хрястнуло. Голова Павла наполнилась звоном. Дверь распахнулась и хлопнулась о стену. На задний двор высыпала вся честная компания.
Бубнов, Мигунов и Болт повалили Павла на землю. Начали пинать ногами. Павел катался по земле, закрыв лицо руками, крича и задыхаясь.
Сквозь алую пелену боли Павел успел увидеть Инну. Она стояла за спинами других с бутылкой в руке, и громко хохотала.
Это было последнее, что он видел.
Павел уже не шевелился, его тело безвольным мешком подпрыгивало на земле.
Инна глядела, и бледнела все больше. Схватила Илью за руку. Тот повернул к ней искаженное ненавистью, счастливое лицо.
— Чего тебе?
— Хватит, — Инна смотрела в сторону. — Достаточно.
— Ты что, сучка? Жалеть его вздумала? Сама просила проучить его!
Инна покосилась на дружков Ильи, пинающих неподвижное тело. Треск ломающихся ребер оглушал. Она поскорее отвернулась.
— Я просила поговорить с ним. Я не просила убивать его.
Илья оскалил зубы.
— На жалость пробило? Тогда я тебя убью. У тебя ведь тоже рыльце в пуху. Правда, милая?
Инна побледнела. Весь страх и вся ненависть к Илье, накопленные за два года их романа, подняли змеиные головы в ее сердце.
— Ну убей! — заорала она ему в лицо, брызнув слюной. — Зарежь!
Девушка бросилась на Илью, осыпая слабыми ударами кулачков его мощную грудь. Разрыдалась и уткнулась лицом в его плечо.
Илья с каменным лицом оттолкнул Инну. Несколько секунд с отвращением рассматривал ее лицо, черное от потеков туши. Расхохотался.
— Ну и дура! Видела бы ты сейчас свою рожу! Я не знал, что ты такая тупая дура!
Повернувшись к друзьям, Илья заорал:
— Э! Завязывайте! Я не хочу, чтобы он сдох!
Подошел к Инне. Грубо схватил за руку. Девушка вскрикнула. Совершила жалкую попытку вырваться.
— Пусти, мне больно! Скотина!
— Мы еще с тобой дома поговорим, — Илья задыхался. — Готовься.
— Попробуй тронь! — дрожащим голосом выпалила Инна. — Я тебя ментам заложу!
Илья ехидно улыбнулся.
— Да? А на ком подозрение висит? А?
— Подонок!
Илья наклонился
— Именно, радость моя. Только пикни — я пойду к ментам, поцелую их в зад и скажу, что ты говорила мне о том, что хочешь убить дядю. Нет, это слишком скучно. Я скажу, что сам видел, как ты резала дядю на кусочки!
Инна с бессильной ненавистью смотрела на любимого. Слезы текли по ее щекам.
Илья повернулся к дружкам.
— Сваливаем! Хорош здесь мудиться!
Инна стояла на заднем дворе. Холодный ветер продувал ее до костей. За забором исходили злобой голодные псы.
Девушка взглянула на обезображенное тело у стены, рядом с мусорными контейнерами.
Она не боялась крови. В школе часто дралась с соперницами, и с удовольствием наблюдала драки мальчиков, когда с оглушительным треском ломаются кости носа, рук, ребер, а выбитые зубы усыпают асфальт окровавленными жемчужинами.
Но то, что произошло здесь, было не дракой, а жестоким избиением.
Инна встала на колени рядом с Павлом. Протянула к нему руку, тут же отдернула. Можно ли его трогать? Она не знала.
Все-таки девушка перевернула его на спину, испачкавшись кровью. Лицо Павла было залито алым, но, кажется, не сильно пострадало. Хотя губы походили на кровавые лепестки.
Павел застонал, дернув головой.
— Держись, кретин, — процедила Инна. — Сам виноват.
Она заперлась в туалете, смыла кровь, привела себя в порядок. Подошла к охраннику, сказала, что на заднем дворе лежит избитый. После чего смылась — ей нельзя светиться в этой истории.
Точилин и Быстров стояли у небольшого стола в лаборатории. На столе лежал конверт, который некто передал через сержанта лично в руки Точилину.
Присутствовал эксперт. Происходящее снимали на камеру.
— Все готово? — спросил Точилин.
— Да, — пробормотал Быстров. Остальные закивали.
Точилин натянул резиновые перчатки, взял конверт, вскрыл тонкой пилочкой. Заглянул внутрь. Лицо медленно вытянулось.
— Что там, Саша? — спросил Быстров.
Точилин достал из конверта что-то. Сжал в кулаке. Повернувшись к остальным, со странным выражением лица вытянул руку. Разжал кулак.
Быстров охнул. К горлу подкатила тошнота.
— Твою дивизию, — сказал он.
Но, подойдя ближе и сощурившись, понял, что глаза на ладони у следователя — не настоящие. Пластмассовые.
Но очень похожи на настоящие глаза Вадима Нестерова — большие, круглые, с синей радужной оболочкой.
Капитан смотрел на глаза. Глаза с немного удивленным выражением смотрели на капитана.
Рядом встал эксперт Толя. Сложил на груди руки.
— Точила, — сказал он, брюзгливо морщась. — Ты меня ради этого позвал?