Судья
Шрифт:
— Останови их! — крикнула она, отбрасывая с лица волосы. — Ты же можешь!
Судья молча стоял, опустив голову. Мерзкие звуки ударов — хрясь! хрясь! хрясь! — прекратились. Апостолы, тяжело дыша, все в крови, удивленно смотрели на молотки. Орудия справедливости в их руках рассыпались в щепки.
Морщась от омерзения, Баринов повернулся к Судье.
— Что Ты здесь устроил? Это же фарс! Чистой воды!
Судья поднял голову.
— Поверь Мне, когда-нибудь этот день войдет в учебники как величайший момент в истории человечества.
— Безумие, — сказал Баринов, глядя на изуродованное лицо мертвеца.
Судья усмехнулся.
— Зато какова идея.
Он выступил вперед. Поднял руку.
— Хватит!
Парни в черных куртках повернули забрызганные кровью лица, глядя на своего Хозяина.
Баринов затаил дыхание.
Павел бесконечно долго смотрел на лицо возлюбленной. Где-то далеко, за стеной боли, пожаром охватившей все тело, прогрохотал гром.
Со стороны парка доносился шум толпы, крики. И одинокий голос, глухой, но твердый, полный удивительной мощи.
Для Павла голоса не имели значения. Все это сон. Ужасный кошмар, от которого он вот-вот очнется.
Инна была мертва. Остекленевшие глаза смотрели в небо. Павел впивался взглядом в ее лицо, надеясь увидеть хоть намек на чудо. В один миг ему показалось — девушка повела бровью. Он закричал от радости, но спустя секунду понял — обман зрения. Он увидел то, что хотел увидеть.
Павел заплакал от боли и обиды. Взрослый мужчина лил слезы, хлюпая носом, под суровым темным небом, стоя на коленях возле трупа юной девушки.
— Что же ты, — хрипел он, ткнувшись лицом в грудь Инны, залитую кровью. — Что же ты делаешь? Дыши!
В исступлении Павел начал бить Инну кулаком по груди, словно надеялся выбить из нее выдох.
Снова ветвистая молния ударила в землю, совсем близко. Воздух наполнился запахом электричества.
Павел выпрямился. Равнодушно взглянул на Инну. Безнадежная тоска заполнила грудь.
— Пошла ты, — звенящим от обиды голосом сказал Павел. — Сдохла, как бездомная собака.
Шатаясь, он поднялся, мутными глазами оглядел пустынную улицу, «вольво» с простреленным ветровым стеклом, пистолет на дороге. Левое колено пульсировало болью. Голова гудела. Футболка в бурых пятнах, в крови руки и лицо. Боже, да он стоит в луже алой крови с черными сгустками.
Дрожа от холода и усталости, Павел поднял с тротуара цветастый платок, который купил Инне несколько минут назад — кажется, с того момента, когда она с улыбкой кружилась перед ним, прошла целая вечность. Эти полчаса обрушились на Павла Покровского внезапно, как лавина в горах, и сломали всю его жизнь, разбили светлые надежды, разрушили счастье.
Павел видел двух подонков в забрызганном кровью салоне — один откинулся на сиденье, другой
На глаза Павла вновь выступили слезы.
— Пошли вы, — пробормотал он дрожащим голосом.
Он побрел прочь, шатаясь. То и дело останавливался, чтобы прислониться к фонарному столбу. Дыхание давалось с трудом.
Павел не помнил, как долго брел вслепую, распугивая редких прохожих — бледный призрак в окровавленной футболке.
Вскоре Павлу снова пришлось остановиться — его три раза вырвало алой кровью.
Мучительные спазмы сжали внутренности.
Куда я иду? Может, скажет кто, а? Идти-то некуда.
Кто-то тронул его руку. Павел поднял мутные глаза. Женщина с усталым лицом, на котором отпечатались недостатки всех ее мужей, сочувственно смотрела на Павла.
— Вам плохо? — ее тихий голос омыл его израненную душу, как слезы дождя.
Павел улыбнулся, и женщина в страхе отступила — улыбка у него вышла кривая.
— Нет, — мрачно сказал он. — Мне прекрасно.
Оттолкнувшись от столба, Павел сделал несколько неровных шагов и упал на дорогу, под колеса автомобиля.
Взвизгнули тормоза, и машина, рыча, остановилась прямо у его головы. Воздух наполнился гарью раскаленных покрышек.
— Боже, как же мне везет, — прохрипел Павел, с трудом поднимаясь.
Из кабины выскочили Быстров и Чернухин. Оба с изумлением разглядывали пятна крови на футболке Павла.
— Покровский? — Быстров нахмурился. — Что с вами? Вы будто из ада выползли.
— Почти так, — сказал Павел с недоброй улыбкой, медленно приближаясь к капитану.
— Почему вы весь в…
Кулак Павла врезался в губы Быстрова. Голова капитана откинулась. Он отлетел к машине, хлопнувшись спиной о дверцу.
— Э… — сказал Чернухин, округляя глаза. — Ты че творишь, урод?
Дверцы «козла» распахнулись, из машины выскочили два молодца в форме.
— Это ему за Инну, — сказал Павел, потирая кулак.
В следующий миг он уже согнулся пополам, хватая ртом воздух: один из молодцев двинул ему под дых. Вдвоем они обрушили на Павла град ударов, повалили на землю и начали с остервенением бить ногами.
— Хватит! — послышался голос Быстрова. — Прекратите!
Павел поднялся. На губах застыла кривая улыбка. Из левой брови сочилась кровь. Капитан подошел к нему, утирая кровь с губы.
— Что произошло? Ты можешь сказать?
— Инна убита.
Быстров и Чернухин переглянулись.
— Когда? Кем? — спросил Чернухин.
Улыбка Павла пропала.
— Только что. У меня на глазах. Я оставил ее одну, отошел на минутку. Хотел цветов ей купить, — голос Павла дрогнул, глаза заблестели. — Рядом с ней остановилась машина. Инну застрелили из пистолета.
— Куда они поехали? — Быстров схватил его за руку. — Марка? Цвет машины? Номера? Ты запомнил хоть что…
— Я их убил, — Павел смотрел капитану в глаза. — Застрелил из пистолета.