Судья
Шрифт:
Она услышала, как открылась дверь, и кто-то вошел в прихожую. Шаги Его сопровождались шорохом скользящего по телу черного плаща.
— Кто ты такой? — закричал Артем. — Откуда у тебя ключ от нашей квартиры?
Вместо от этого послышался свист рассекаемого молотком воздуха, полный страха и боли крик Артема и затем — звук шмякающейся об асфальт гнилой тыквы. Артем издал усталый вздох. Послышался грохот падающего тела, и лязг сорванной со стены вешалки — очевидно, Артем в падении ухватился за нее руками. Повалились куртки и пальто,
Шлепки ладоней по линолеуму — пытается нащупать нож, выпавший из ослабевшей руки, когда Он ударил Его.
«Это не Он, нет никакого Его, это был просто сон, и какого черта ты стоишь? Запри дверь в спальню!»
Как во сне, она подбежала к двери, закрыла ее. Схватила с тумбочки у кровати ключ, вставила в замочную скважину, два раза повернула. Отступив от двери, услышала в прихожей приглушенное шмяканье ударов молотка, превращающих лицо ее мужа в окровавленный цветок.
«Плевать на него! Артему уже ничем не поможешь. Спасай свою шкуру!»
Как?
«Выйди на балкон и прыгай. Переломаешь ноги и руки, но останешься жить».
Оля бросилась к балкону, но остановилась, издав невнятный звук.
На подоконнике сидел ворон. Сидел абсолютно неподвижно. И сверлил Олю немигающим черным глазом.
Очевидно, недавно он дрался с одним из своих сородичей — в птичьем черепе зияла пробоина, через которую Оля увидела мозг. В драке ворон потерял часть перьев — проплешины на боках открывали взору голую кожу, отвратительную на вид и, наверное, на ощупь. С клюва ворона на подоконник капала темная — и Оле даже показалось, черная — кровь.
Ворон пошевелился — прижался клювом к оконному стеклу. Одарил Олю бездушным взглядом и, дернув крыльями, прыгнул в темное небо. Летел он тяжело и неуклюже. После него на стекле осталась кровавая точка.
Звуки ударов в коридоре стихли. Артем уже давно не кричал.
В тишине послышались шаги. Оля увидела под дверью тень убийцы.
Он начал дергать дверную ручку.
Крича, Оля подбежала к застекленной двери, дернула вниз шпингалет и выскочила на балкон. Облокотившись на перила, глянула вниз. Внизу во дворе никого не было, на детской площадке тихо, как на кладбище. Несколько секунд Оля стояла, глядя на далекий асфальт внизу. Закружилась голова, к горлу подступила тошнота.
Ее полный ужаса голос прорезал глухую тишину залитого ночью двора:
— ПОМОГИТЕ! КТО-НИБУДЬ! МЕНЯ СЕЙЧАС УБЬЮТ!
Ее дикий крик эхом раскатился вокруг, и заглох — слабый и одинокий. На шоссе за домами с призрачным ревом проносились машины. Небо над крышей противоположной многоэтажки окрасилось оранжевым, послышался треск фейерверка, а следом — полные тупой животной радости крики школьников: «У-У-У»…
За спиной Оли раздался звук отпираемого замка.
Она обернулась, не веря своим глазам: дверь открылась, и человек из ее сна вошел в спальню.
В
— Папа! — закричала Оля и неожиданно для себя бросилась на него, чтобы вытолкать старика из комнаты.
Он ударил ее молотком, сбив с ног. Оля упала на спину, ощущая, как по затылку разливается жар боли, а волосы мокнут от горячей крови. Череп наполнился тяжким гулом.
Убийца встал над ней, расставив ноги. Оля, с трудом приподнявшись на локте, умоляюще смотрела на него снизу вверх. Он смотрел на нее, под капюшоном Его лицо было скрыто непроницаемым, плотным мраком.
— Пожалуйста… — прохрипела Оля. Губы одеревенели и не слушались. — Не трогай меня…
Он размахнулся и опустил молоток на ее лицо. Послышался звонкий треск, будто разбилась фарфоровая статуэтка. Ее раскрошенные передние зубы посыпались на ковер, рот наполнился теплой кровью. Оля замычала и начала извиваться, царапая пальцами ковер.
Убийца сел на нее. Наклонился. Изувеченное лицо Оли обожгло ледяным холодом.
— Я тебя сейчас убью, — сказал Он. — Думаю, перед смертью ты захочешь узнать, кто я такой.
Голос Его был бесстрастен, но с нотками веселья.
Он откинул капюшон.
Остекленевшими от ужаса глазами Оля смотрела на сморщенное лицо своего отца. Глаза его были черными. Они горели безумием и бесконечной яростью.
Оля хотела закричать, но выдавила лишь несколько невнятных звуков. Из горла хлынула кровь с желчью.
Отец поднял к потолку безумное лицо, оттянул верхнюю губу, обнажив острые желтые клыки, и завыл.
А потом снова поднял молоток. И опустил его на голову жертвы. Много раз.
Глава 12. Новый шаг
Инна взяла два пакета с покупками. Захлопнула дверцу машины. За спиной раздался тихий голос:
— Привет.
Она обернулась.
Павел стоял у ворот ее дома. Руки в карманах серого плаща. На печальном лице — синяки и ссадины.
— Я возьму, — Павел перехватил пакеты. Инна набрала код. Открыла ворота. Они двинулись к дому. Павел прихрамывал.
— Как ты? — Инна взглянула на его залепленное пластырями лицо.
— Неплохо. Уже три недели не был на работе. Твой дружок дал мне то, чего я давно хотел. Отдых.
Они помолчали.
— Я ушла от него.
Павел приподнял бровь.
— В самом деле?
Инна нервно рассмеялась.
— Точнее, сбежала.
— Он бил тебя?
— Нет.
— Что он сказал?
— Сказал: «Скатертью дорога». Ему все до лампочки.
— Он так просто не отстанет. Илья явится за тобой, и ты вернешься.
— Нет, — Инна покачала головой. — Все, что угодно, только не это.
Они вошли в дом.
Инна схватила повела его в гостиную. Усадила в кресло. Направилась к мини-бару. Вернулась с двумя бокалами.