Суфийские ордены в исламе
Шрифт:
Преемственная связь с орденом и его религиозный ритуал играли важную роль не только внутри семьи, но и внутри общины: каждая деревня, городской район или квартал, каждый городской ремесленный цех, каждое племя или ветвь его имели свои центры, сосредоточенные вокруг гробницы, которые оказывали влияние не только на "сочувствующих" ордену и на прошедших инициацию дервишей, но и на жизнь всей общины, всех жителей данной местности. Их связывала личная преданность святому-основателю и здравствующему главе таифы, на деле проявлявшаяся в поклонении гробнице и расположенной тут же завийи или текке. Все живущие в них были тесно связаны с местным населением, среди которого было много "сочувствующих" членов ордена. Общины проявляли глубокий интерес и участие к обыденной жизни людей, поддерживая в них чувство уважения друг к другу. Они организовывали взаимную помощь, и почтенный шейх часто громко говорил о страданиях народа и проклинал тиранию и угнетение. Они помогали бедным, лечили больных и давали приют путникам. Как много в этом отношении делали турецкие текке, можно судить по путевым рассказам Эвлии Челеби. Поскольку барака святого защищала одинаково жителей деревни и кочевников от зла и беды, то сила защитительных амулетов с частичкой бараки помогала поддерживать
Ордены и их вали как бы освящали "светские" институты. Уже говорилось, что они поддерживали тесные контакты с ремесленными и торговыми корпорациями, каждая из которых находилась под покровительством какого-либо святого. В Фесе27 'Абдассалам б. Машиш считается покровителем семинаристов (ат-тулба). В Египте танцовщицы ('авалим и газави) находились под покровительством Ахмада ал-Бадави. Орден байумийа в Каире был связан с цехом мясников, и защитник бедняков Ахмад Салим ал-Джаззар в конце XVIII в., очевидно, совмещал обязанности цехового мастера и халифы в секте байумийа28. Это, однако, не означает, что два указанных типа организации были одинаковы. В Османской Турции ордены также играли значительную роль в своих контактах с ремесленными цехами. Вступление в корпорацию почти неизменно влекло за собой определенные отношения с орденом. Посвящение в орден обеспечивало его членам гостеприимство, совет и помощь в городе и в деревне. Купцы находили, что членство в ордене облегчает путешествие, так как помогает налаживать связи с братьями по общине в других странах. Ибн Баттута обнаружил, что члены ордена тесно связаны с торговцами-мусульманами. Посетив Ханса в Китае, он писал: "Мы остановились в поселении потомков египтянина 'Усмана б. 'Аффана. Он был одним из главных купцов, городок пришелся ему по вкусу, и он поселился здесь... Его потомки продолжают следовать заветам отца, заботясь о дервишах и принося утешение страждущим. В их распоряжении имеется прекрасная, щедро субсидируемая завийа, известная под названием ал-'Усманийа, где и располагается суфийская таифа"29. В памятные даты орденов (обычно называемые мулид или холийа) устраивают ярмарки, на которые сходится вся округа30. Центры ордена служили своего рода общественными клубами для мужской части населения самого разного возраста. Клерикальные племена в Сахаре (звайа или тулба), исповедующие мусульманский культ среди воинственных племен, выступали в роли заместителей.
Ордены нередко давали начало новым социальным группировкам, новым сообществам, святым родам и племенам. Барака святого часто эксплуатировалась его потомками. В Магрибе племена и роды вели свое происхождение от новой отрадной точки. Иногда это происходило не без участия завийи. Если святой считался покровителем племени, оно могло принять его имя как знак религиозной (но не кровной) преемственности. Некоторые роды, как, например, сомалийские роды Исхак и Даруд, цеплялись за версию о своем действительном происхождении от арабского святого - миф, никак не умаляющий социологического значения такого рода поверий. С другой стороны, существуют роды, действительно ведущие начало от святого-предка, например род Ал 'Айдарус в Хадрамауте. В Нилотском Судане, в государстве Сеннар святые деревенские общины появились после того, как сюда переселился некий нубиец, выходец с севера. В Средней Азии кишлаки вырастали вокруг гробницы святого или ханака. В Курдистане новые курдские кланы произошли от потомков святого пришельца.
Казерунийа - примечательный пример ордена, возникшего и развившегося за счет бараки. Этот орден возник благодаря близости могилы Абу Исхака Ибрахима б. Шахрийара (963-1035), ученика Мухаммада б. Хафифа, умершего в 982 г. в Казеруне. Гробница его находится между Ширазом и морем, и вокруг нее расположилась обитель31. Орден, ведущий начало от 'Умара б. Абу-л-Фараджа ал-Казеруни (ум. 1304) и получивший название исхакийа или казерунийа, не может считаться настоящей тарикой, поскольку он не прославился ни оригинальной школой обучения, ни новым способом исполнения зикра. Этот орден возвысился за счет бараки Абу Исхака, в чем сам основатель никак не повинен. Его барака считалась особенно эффективной, так как она гарантировала безопасное морское путешествие в Индию и Китай, и поэтому агентов по продаже бараки можно было найти во всех морских портах, например таких, как Каликут, знаменитый Малабарский порт, или Зайтун в Китае. Орден этот в XIV в. существовал и в Анатолии32. Ибн Баттута, который не раз сталкивался с деятельностью его членов33, описывает всю систему страхования. Прежде чем пуститься в дорогу, путешественник приносит клятву, т. е. подписывает долговое обязательство, где говорится, сколько он заплатит святой общине, если благополучно достигнет места назначения. Кроме того, он обязуется заплатить сверх означенной суммы, если выйдет живым из особо опасной ситуации. Орден этот имел специальную контролирующую и хорошо развитую организацию, которая определяла размеры взносов, а доходы шли на финансирование широкой благотворительной деятельности компании. С течением времени сама барака, должно быть, ослабела, так как в XVII в. компания пришла в упадок34.
На практике суфизм служил средством осуществления социальных перемен и перегруппировок. Жизнь обычного человека, не принадлежащего к привилегированным классам, была очень ограниченной, а таифа была именно тем средством, с помощью которого любой мог перешагнуть наследственный рубеж. Сын крестьянина, связав себя с шейхом, мог сменить узкие рамки деревенской жизни на широкие просторы мусульманского мира, где он мог повсюду найти друзей, средства на пропитание и учение.
Социальная роль орденов четко проявляется в жизни семьи. Орден и семья (в широком смысле) были самыми крепкими связующими звеньями общества. Однако если в основе семьи лежит родство ее членов, то таифу объединяли религиозные узы. Связанные священным обязательством, их члены составляли святую семью. Выше говорилось о том, что полное посвящение себя Пути мистического познания, как правило, влекло за собой уход от семьи, но на стадии таифы святая семья стремилась укреплять семьи шейхов и членов общины, поскольку это привлекало в орден новые слои населения, например корпорации ремесленников. Женщины, таким образом, тоже вовлекались в общую жизнь, святые и праздники стали и их достоянием. Посещением местного святилища отмечались все семейные события - сороковой день после рождения ребенка, свадьбы и похороны. Святые,
5. Культурная и воспитательная роль
Неоспорим вклад тасаввуфа в культуру мусульманских стран. Невозможно представить себе, сколько потеряли бы философия и поэзия ислама, не будь суфизма. Суфизм вдохновлял многообразную и богатую традицию поэзии и музыки не только в образованных и интеллигентных кругах персидского общества и среди покровителей мавлавийа в Анатолии, но также и народную литературу на арабском и персидском языках, на турецком и урду в более простых слоях. Ордены служили мостом между глубоким интеллектуализмом высших мистических достижений и поэзией народных верований. Суфийские поэты создали огромный фонд религиозных песен, заполняющих значительную часть их наставлений, трактатов, а в неарабоязычных районах, в особенности для людей, говорящих на турецком, персидском и урду, эти песни были важным фактором развития литературы на народном уровне, выразителем которого был Йунус Эмре и бекташи, а также на уровне более классическом, представленном поэзией Несими.
В мавлавийских текке в Турции обучали сложным музыкальным формам, в то время как в текке бекташийа культивировал наряду с турецкой поэзией народную музыку. Все богатство арабского и персидского стихотворного наследия было открыто для посвященных. Даже в таких районах, как Нилотский Судан, развились особые приемы пения суфийских стихов в ритме зикра.
Многие североафриканские завийа содержали школы, где обучали Корану, а некоторые из них стали крупными образовательными заведениями, куда входили медресе с преподаванием обязательных мусульманских дисциплин. Такие завийа встречались не только в Северной Африке. Правда, судя по всему, их как будто не было в Сирии, так как была слишком сильна власть ревнивых улемов, которые вряд ли позволили бы суфийским центрам развиваться в неортодоксальном направлении. Однако в Средней Азии гробницы-ханака часто были полифункциональны.
6. Политическая роль
О политическом значении орденов уже несколько раз говорилось в предшествующих главах. Нет необходимости повторять здесь, что политика, по сути, чужда внутреннему духу ордена. Но ордены могли оказывать политическое влияние, так как объединяли людей под главенством вождя, а еще потому, что владели душами этих людей. Поэтому на политической арене время от времени выступали ордены, имеющие наиболее крепкие локальные племенные связи, а также различные ордены XIX в.
Среди вождей орденов можно найти и таких, которые сами рвались к власти, восставая против существующего режима. Иногда им даже удавалось установить новую династию. Но, как правило, шейхи таифа были столпами общества и популярных орденов, в то время как завийа и ханака составляли местную аристократию, и поэтому нередко их вожди стремились заполучить власть еще в этом мире. Глава завийи мог бунтовать против власти предержащей из личных, узкофракционных побуждений или же из честолюбия. Иногда он мог стать рупором общественного недовольства, особенно если был связан с профессиональными корпорациями. Слепое повиновение отвечало целям шейха, делая его главой фанатичных сторонников. Самый значительный пример такого движения - это движение, приведшее к основанию сефевидской династии в Иране. Неудачным было восстание, поднятое дервишем Баба Исхаком ("расул Аллах") против сельджукидского государства в Конье в 638/1240 г. Подобное же движение за турецкое самоутверждение привело к основанию династии Караманоглу в Конье, возводящей свое происхождение к дервишу по имени Нура Суфи. Политическую активность вождей орденов можно проиллюстрировать многочисленными примерами из раннеосманской истории. Отсюда следует, что османские власти пытались контролировать ордены, что вполне вероятно, если учесть их сочувственное отношение к шиитам (после подавления деятельности ордена бекташийа почти чисто суннитский орден накшбандийа стал извлекать пользу из покровительства официальных властей). По отношению к орденам Османы придерживались политики терпимости и уважения, но при условии, что ордены остаются религиозно-общественными организациями. За пределами турецких земель было трудно осуществлять контроль, и поэтому там могли развиваться оппозиционные движения, даже и в случае, когда они были обречены на неудачу. Османские правители поддерживали местную ветвь багдадского ордена кадирийа, но им было не под силу контролировать деятельность орденов в горах Курдистана.
Помимо опасности, что вожди орденов поднимут против властей восстание (которое могло увенчаться успехом только при особом стечении обстоятельств), существовала угроза их прямого вмешательства в дела государства. Это означает, что политические власти, зная потенциальные возможности шейхов, корнями связанных с жизнью народа, не притесняли их, а пытались с ними ладить, контролируя и направляя их действия. Первое официальное признание орденов относится еще ко времени Айюбидов и Сельджукидов и было вызвано какими-то новыми предписаниями в отношении торговых и промышленных корпораций. В Египте в отличие от районов Турции и Магриба влияние орденов в политической жизни было ничтожным. Ордены там были официально признанными институтами, деятельность их регулировалась через верховного шейха (шайх аш-шуйух), и они безропотно поддерживали любую власть. Правда, перед османскими правителями стояло гораздо больше проблем, учитывая разнородность империи и подвластного населения, но в сфере своей непосредственной власти они проявляли большую осмотрительность по отношению к орденам, покровительствуя им и используя одних, более влиятельных, против других.