Sugar Mama

Филатов Андрей

– Я не знал, сколько у русского денег. Мишель удалось выяснить это только вчера. Их могло оказаться меньше или больше, какая разница? Я предлагаю тебе десять процентов. Это две тысячи долларов за час работы. И ты говоришь мне, что я спятил? Если кто-то из нас двоих спятил, то точно не я. Кто еще предложит тебе такие деньги?

– Согласен, это отличные деньги за такую несложную работу. Но достать десять тысяч долларов до завтра я не смогу. Может быть, ты хочешь, чтобы я обратился в банк? Они скажут: «Мы так рады тебе, дорогой Антонио! Команданте Фидель просил передать десять тысяч долларов,

чтобы ты обул русского loco. Вот, возьми деньги, Антонио! Может быть, тебе нужна машина, чтобы отвезти их домой?»

– Перестань! Сколько ты принес?

– Пять тысяч.

– Уменьшаю вашу долю до пяти процентов.

– Пошел ты к черту! – неожиданно вмешался Мигель. – Тони, чего ты тратишь время на этого старого идиота! Тичер пропах своими книгами, как школьная библиотека. Так ведь, Тичер?! С тебя можно писать инструкцию по жадности!

– Мигель прав, – заметил Тони. – Или десять процентов, как договаривались, или adios.

– Ладно, не кипятитесь, – неожиданно быстро сдался Тичер. – Вы правы, в таком деле не стоит недооценивать своих друзей. Все будет, как мы условились. Не стоит сердиться, Мигель, – повторил он, обращаясь к мулату. – Я знаю, ты хороший парень и не станешь злиться на старика. Когда в дело вложены общие деньги, каждому из нас дышится спокойнее, но когда деньги вложил лишь один, именно он и рискует получить астму, разве не так?

– Хорошо, – ответил Тони за приятеля. – Похоже, Мигель не сердится на тебя. Знаешь, если Мигель сердится, ничего хорошего не выйдет, но если молчит – считай, дело сделано. У Мигеля только два состояния: либо сердится, либо молчит.

– Даже когда трахается? – съязвила Мишель.

– Господь поторопился, когда дал язык женщине, – заметил Тичер. – Если кубинка шутит, лучше сразу вызвать роту пожарных.

– Зачем же роту? – усмехнулась Мишель. – Можно и одного, лишь бы его огнетушитель был в полном порядке.

Скривив губы, негр заметил:

– Похоже, у русского огнетушитель именно той модели, что тебе нравится?

– Ладно тебе, Тичер, – рассмеялась Мишель, – больше не буду. Просто кое-кому хорошо бы подумать о деле, а не пялить на меня глаза.

– Я все вижу. Ты ведь пришел сюда говорить о делах, Мигель? – спросил Тичер мулата.

Мигель промолчал.

– Будем считать, что именно так, – объяснил его молчание негр. – Вернемся к делу. Деньги с тобой? – спросил он у Тони.

Тони кивнул на пакет, лежавший у него на коленях.

– Хорошо, – сказал негр. – Вчера я заложил свою библиотеку за пятнадцать тысяч долларов. Да, да, – подтвердил он, когда три пары глаз одновременно уставились на него. – Что делать, друзья, что делать… Половину своей жизни я собирал книги… Не знаю, может быть, я и пропах ими, как школьная библиотека, но думаю, теперь ни у кого нет сомнений относительно серьезности наших планов?

Все согласно кивнули.

– Тогда, предлагаю выпить. Brindis рог salud, amor у dinero! [9]

9

За здоровье, любовь и деньги! (исп.)

– За здоровье, любовь

и деньги! – подняли свое пиво Мигель, Тони и Мишель.

– Сейчас заедем ко мне, сложим все деньги, и Мигель отвезет тебя к русскому, – сказал негр, обращаясь к Мишель. – Когда привезешь ее на место, – кивнул он Мигелю, – немного покрутишься, чтобы русский тебя запомнил, и быстро уедешь.

Тичер говорил тихо и уверенно. Всем стало понятно, что каждая деталь была им тщательно продумана и, что бы ни случилось, старый негр все предусмотрел наперед. Через полчаса компания покинула кафе на машине Мигеля.

– Если ты не против, я подожду Мигеля где-нибудь недалеко от туннеля, – обратилась Мишель к негру, когда машина немного проехала вдоль Малекона в сторону поворота на Ведадо. – Русский просил купить ром. Будет плохо, если вернусь к нему с пустыми руками.

– Ты права, – согласился негр. – Пусть русский выпьет как следует. И не надо, чтобы лишний раз мои соседи видели нас вместе. Где ты будешь ждать?

– У памятника Максимо Гомешу.

– Хорошо. До Репарто-Плайя мы доедем за двадцать минут, значит, через час Мигель подберет тебя у памятника.

Выйдя из машины, Мишель перешла Малекон и, пройдя несколько улиц, зашла в кафе El Torro. Заказав мальту, она спросила у бармена телефон. Спустя четверть часа в кафе зашел мужчина и присел за ее столик. Разговаривали они тихо, и все, что удалось услышать бармену, который принес мужчине банку пива, было лишь название порта Bahia de Matanzas. Мужчина о чем-то спрашивал Мишель, и она или утвердительно кивала, или, прикрыв глаза, отрицательно качала головой. Скоро она встала и вышла из кафе, показав бармену, что мужчина расплатится за мальту. По дороге обратно, к Малеко-ну, Мишель купила бутылку трехлетнего рома Havana Club и направилась к памятнику Максимо Гомешу, за которым почти сразу же начинается знаменитый гаванский туннель.

ГЛАВА 3

ОМЛЕТ СЧАСТЬЯ МЭРИ ДЖЕЙН

– Ты и правда не хочешь заняться со мной любовью? – поинтересовался Мигель, когда они миновали полицейский пост на выезде из Гаваны.

– Думай лучше о деле, – ответила Мишель. – Тичеру не понравилось, как ты сегодня смотрел на меня.

– Старику все равно, а мы бы могли неплохо провести время, после того как заработаем деньги. Не так часто удается встретить такую красивую девушку, как ты.

– Зря так считаешь. Тичер не любит, когда его напарники путают деньги с любовью.

– Что ты хочешь сказать?

– Только то, что сказала. Тичер не простит, если русский заметит, как ты пялишься на меня, и дело из-за этого сорвется. Тебе объяснили роль или ты ни черта не понял?

– Я же не говорю тебе: давай займемся любовью сейчас!

– Ни сейчас, ни потом. Мы делаем дело и разбегаемся, ясно? Если что-то непонятно, разворачивай машину и поехали к Тичеру. Он тебе быстро вправит мозги!

– Кусаешься? – усмехнулся Мигель. – Думаешь, если ты наездница, значит, кубинскому парню и подойти к тебе нельзя? Ладно, разбегаемся так разбегаемся. А насчет русского – мы еще посмотрим, кто из нас лучше знает свое дело. Ты, конечно, умеешь раздвигать ноги, но это не значит, что тебе за это поставят памятник.