Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]
Шрифт:
Действительная же причина моего отказа была иная. Этот телефон спутниковой связи был установлен в посольстве за неделю до приезда Брежнева. И вся эта неделя была для меня практически бессонной. И Брежнев, и Громыко, и другие руководители хотели лично опробовать эту новую тогда для них связь с Вашингтоном и звонили мне по каждому поводу и без повода („какая погода в Вашингтоне?") — При этом они не очень думали, что из-за 8-часовой разницы во времени между обеими столицами их звонки, как правило, приходились на глубокую ночь в американской столице. Так что я возненавидел этот телефон и не хотел, чтобы он оставался у меня дальше. Брежнев же оценил мой отказ как заботу об экономии государственных средств.
Визит Брежнева ознаменовал собой успешное развитие того активного
После вашингтонского саммита все же остались фактически нерешенными проблемы торгово-экономических отношений между обеими странами, так как эти вопросы, включая предоставление СССР режима наибольшего благоприятствования в торговле, тесно увязывались в конгрессе с решением проблемы свободной эмиграции из СССР. Об этом Никсон подробно говорил Брежневу. Президент обещал со своей стороны оказать содействие в решении этого вопроса, но ясно дал понять, что решающее слово тут остается за конгрессом. „Уотергейт" начинал все сильнее подрывать его собственные позиции. 29 июня Киссинджер позвонил мне из Сан-Клементе и сообщил, что специальный помощник президента по экономическим вопросам передаст мне предложенную Белым домом формулировку, которая предусматривает смягчение поправки сенатора Джексона к законопроекту о предоставлении СССР режима наибольшего благоприятствования в торговле. Текст, предложенный Белым домом, улучшал поправку Джексона, но он все же был неприемлем для Москвы, где всю эту шумиху вокруг вопроса об эмиграции из СССР рассматривали как надуманное и „недопустимое вмешательство" во внутренние дела страны. Этот вопрос оставался источником постоянного раздражения в отношениях между двумя странами, хотя предпринимались взаимные попытки на правительственном уровне как-то его приглушить.
В начале июля я сообщил Киссинджеру, по поручению Брежнева (который обещал Никсону сделать это), некоторые не публиковавшиеся ранее цифры об эмиграции из СССР. Расчет был на то, что эти данные могут как-то ослабить оппозицию еврейского лобби в конгрессе.
Эти цифры предварялись общим заявлением Брежнева о том, что так называемого „еврейского вопроса" в СССР не существует. Сами цифры сводились, в частности, к следующему: в 1970 году в СССР проживало 2 млн. 151 тыс. граждан еврейской национальности. Всего на 1 июня 1973 года из СССР выехало 68 тыс. человек. С января 1968 года по июнь 1973 года была рассмотрена 61 тыс. 500 заявлений евреев о выезде. Из них получили разрешение на выезд 60 тыс. 200 человек, что составляет 97 процентов всех пожелавших выехать; в том числе в течение пяти месяцев 1973 года было рассмотрено 11 тыс. 400 заявлений, причем удовлетворено 10 тыс. 100. В целом цифры демонстрировали значительный прогресс с эмиграцией по сравнению с предшествовавшими годами, но они лишь разожгли честолюбивые устремления сенатора Джексона и поддерживавших его кругов. Эти круги, по существу, добивались невозможного в тот период: публичной капитуляции Москвы. Тихая дипломатия администрации и Москвы их не устраивала, хотя она и могла дать неплохие практические результаты. Показательно, что примерно за неделю до приезда в США Брежнева Джексон выступил с требованием вообще отменить визит.
Китай недоволен „просоветским" поведением Белого дома. Прогресс в Европе
По возвращении с президентом в Вашингтон Киссинджер снова затронул китайскую тему. Сославшись на доверительный разговор Брежнева с Никсоном в Сан-Клементе по этому вопросу, Киссинджер сказал, что президент, действуя в духе этой беседы, поручил ему строго конфиденциально проинформировать Генерального секретаря о секретном послании правительства Китая, которое вручил ему в Сан-Клементе китайский посол. Пекин жаловался, как сказал Киссинджер, на просоветское поведение
Текст послания был примерно такого содержания: правительство КНР не может не выразить своего глубокого сожаления по поводу ядерного соглашения, которое недавно было подписано США и СССР, ибо оно вновь подтверждает линию на установление мировой гегемонии двух держав. Китай никогда с этим не согласится и отвергает такую попытку. Правительство Китая в свете новых отношений, складывающихся между Китаем и США, хотело бы вместе с тем откровенно высказать президенту свое искреннее удивление по поводу того, что правительство США до сих пор не разгадало, что скрывается за нынешним„мирным наступлением СССР", ибо советским руководителям совсем нельзя верить на слово.
Разве, например, не понятны цели, которые преследует ныне Советский Союз в Европе. Вряд ли США хотят видеть всю Западную Европу, построенную по образцу Финляндии или поставленную перед ситуацией, когда ее единственная надежда вновь будет заключаться лишь в помощи со стороны США. К счастью, в Европе есть немало дальновидных людей, которые точно разбираются в советских намерениях.
Или вопрос о торговле. После получения от США всего того, что он хочет получить, Советский Союз развяжет беспощадную торговую войну с США.
Есть немаловажный аспект, связанный и с определенным проникновением влияния СССР в самих США и подрыва тем самым решимости американского народа сохранять свою военную мощь на должном уровне. Это могло бы иметь опасные последствия для сохранения мира во всем мире, учитывая честолюбивые устремления советского руководства. Китай не боится этих устремлений, но хотел бы обратить внимание на это обстоятельство.
Правительство Китая высоко ценит принципы Шанхайского коммюнике (подписанного в дни визита Никсона в Китай. — А.Д.) и будет твердо ими руководствоваться в своих отношениях с США, которые оно желает развивать и дальше.
Вместе с тем правительство Китая оставляет за собой право выступить в соответствующий момент со своей должной оценкой соглашения, которое было недавно заключено между СССР и США.
Таково было содержание китайского послания, с которым меня ознакомил Киссинджер с согласия Никсона.
По словам Киссинджера, Никсон обратил внимание китайского послана основную мысль, что соглашение о предотвращении ядерной войны не направлено против „третьих стран", в том числе и против Китая.
Впоследствии в процессе обсуждения вопроса об очередной поездке помощнника президента в Пекин по приглашению Чжоу Эньлая китайцы, как он сам рассказал мне, дали понять Белому дому, что они были бы готовы рассмотреть вопрос о заключении с США подобного соглашения о предотвращении ядерной войны, если американская сторона сама проявит инициативу в этом деле. Однако президент, памятуя свою беседу с Брежневым, не проявил интереса к намекам китайцев.
Успех второй встречи Никсон-Брежнев оказал благоприятное воздействие и на европейские дела. В июне после пяти месяцев предварительных переговоров в Вене, страны НАТО и Варшавского договора договорились начать в Вене 30 октября переговоры о взаимном сокращении вооруженных сил и вооружений в Центральной Европе. Тем временем в Хельсинки собрались 35 министров иностранных дел (европейских, а также США и Канады), чтобы начать подготовку к совещанию по безопасности и сотрудничеству в Европе. Тема созыва такого совещания уже давно была предметом обсуждения между соответствующими правительствами. Было решено созвать его в Женеве 18 сентября.
Таким образом, после многолетней „торговли" и споров Советский Союз и его союзники добились согласия Запада на созыв такого совещания, а США и их союзники — начала переговоров по сокращению вооруженных сил в Центральной Европе, хотя всем сторонам и пришлось пойти на определенные взаимные уступки. Начинались новые важные европейские переговорные процессы, которые, несмотря на их длительность и сложность привели в конечном счете к далеко идущим результатам, приближая окончание „холодной войны".