Сулейман. Я выбрал тебя
Шрифт:
– Доброе, – шепчу чуть слышно и, скользнув по короткой бороде, губам, носу, встречаю пронзительный совсем черный сейчас взгляд.
Так и лежим некоторое время. Глаза в глаза. Я даже моргнуть не решаюсь. Мы так близко, что наше дыхание сливается, а взгляд высекает искры.
– Маша моя, – склонившись чуть ниже, обжигает горячим дыханием губы Сулейман и практически невесомо очерчивает пальцами овал лица, – ты, как наваждение. У меня крышу рвет, что ты рядом. Кажется, сон продолжается.
Договаривает
И всё…
Контроль Султанова рвется в клочья, как тонкая бумага, легко, мгновенно, безвозвратно.
– Зар-раза маленькая, – рыкает, легко разгадав провокацию, и впечатывается голодным ртом в мои приоткрытые губы.
Одним махом выметает все мысли из головы. Сминает, сдавливает, вынуждает глухо простонать. Его язык высекает искры, властно проходится по деснам и сплетается с моим языком в первобытном танце.
От сбросившего маску невозмутимости мужчины веет дикостью, чем-то хищным и по-настоящему опасным. Он целует так одержимо, что вынуждает задыхаться. Будто выпить меня хочет. Всю, до дна, до последней капли. Крупными глотками. Жадно. Ненасытно.
Стон рождается где-то глубоко внутри вместе с дрожью.
Сулейман, словно почувствовав, резко отстраняется и вглядывается в лицо. Дышит тяжело, часто. И только глаза горят. Одержимые глаза дикого зверя, который жаждет меня растерзать.
Я молчу, только судорожно сглатываю и на мгновение зажмуриваюсь. Адреналин кипит в крови. И мысли бросает из крайности в крайность. Хочется еще, хочется чувствовать его сильнее, без преград. И хочется уползти, спрятаться. Прежний страх не дремлет, уже вылезает из глубин подсознания, теснит с завоеванной территории новые эмоции, изгоняет желание продолжать безумство.
– Я могу остановиться, если ты против, – чеканит мужчина, прочитав по глазам даже больше, чем я понимаю сама, и сразу ощущается, что каждое из слов дается ему с огромным трудом. – Могу уйти прямо сейчас.
– Куда?
– В душ. Потом в зал, – заявляет отрывисто. – Грушу колотить.
Мы оба в одежде, но, когда случайно задеваю его бедром, даже через несколько слоев ткани ощущаю, что член напряжен до предела. Мои лосины. Его спортивные штаны. Нам стоит только сбросить одежду – и всё, дороги назад не будет.
Готова ли я?
На секунду прикрываю глаза, и прошлое тут как тут, мгновенно затягивает в свои сети, пугает, душит, рвет на части. Заставляет
Распахиваю ресницы и в последний момент ловлю его больной взгляд. Вот только он явно не с физиологическим неудобством связан, его тоже прошлое ломает, или мой страх заставляет отступать.
А правильно ли это? Проскакивает явно шальная для меня-трусихи мысль. И недостаточно ли мы страдали, чтобы перешагнуть эту боль.
– Сулик… – шепчу и не завершаю фразу.
Повинуюсь спонтанному порыву и, подаваясь вперед, обхватываю широкие плечи, прижимаюсь к раскаленному телу.
Сама целую его. Первая.
Робко, неловко. Отдаюсь эмоциям. Обжечься вновь очень страшно. Я боюсь совершить ошибку и саму себя боюсь. Острые, как стекла, чувства реально пугают. Не знаю, как переживу, если он опять посмеется, но остановиться не могу, огонь безумно притягивает, нашептывает довериться в последний раз.
– Чего ты хочешь? – спрашивает, удерживая меня взглядом.
А сам, как и я, нараспашку. Глаза – открытая книга. И эмоции не кипят, бушуют, смерчем закручиваются в воронку и не сметают меня, лишь подчиняясь его силе воли.
– Помоги мне стереть прошлое, – шепчу непослушными губами, – замени его.
– Уверена? – пытается поймать самым сложным вопросом.
А он реально сложный. Я ни в чем не уверена.
– Я боюсь, – признаюсь в слабости, решая быть честной до конца.
И только когда он прислоняется своим лбом к моему, шершавыми пальцами касаясь щек, понимаю, что эмоции побеждают, прорываясь слезами.
– Я больше не отступлю, понимаешь? И не отпущу. Никуда. Уничтожу каждого, кто встанет между нами.
Его дыхание тяжелеет и становится рваным. Слова – обещания впиваются в меня морозными иглами и тут же тают, оседая на коже вечными печатями. Взгляды снова сталкиваются. И в его я вижу чертей, что разжигают костры.
– Уверен? – бросаю ему его же вопрос.
И наталкиваюсь на широкую улыбку.
Он перехватывает мое запястье и впечатывает в свою грудь, вдавливает мою ладонь в литые мускулы, давая прочувствовать одержимую пульсацию.
– Что бы я не делал, где бы я не был, ты всегда вот здесь, – бросает хрипло. – И всегда будешь.
– Ты не можешь быть уверенным…
Его выразительный взгляд заставляет меня сбиться и замолчать. Замечаю, как густая темная бровь издевательски выгибается. Полные губы растягиваются в улыбке.
– Мы проверим это опытным путем.
– Как?
Не могу противиться желанию, скольжу пальцами к мускулистой шее, повторяю ломанные линии разбухших вен, ловлю бешеный пульс, обжигаюсь, но ладони не отдергиваю.