Сулейман. Я выбрал тебя
Шрифт:
В его обществе мне хорошо даже молчать. Странное совпадение вкусов уже не пугает, скорее, кажется закономерным. Расслабляюсь до конца.
– Проходи, чувствуй себя как дома, – предлагает хозяин, распахивая дверь в квартиру в новом недавно простроенном жилом комплексе недалеко от центра, и аккуратно подталкивает меня вперед, когда я, замираю, рассматривая просторный холл. – Так, Машуль, там комната, там тоже и там, кухня у нас прямо, ванна-туалет слева, и второй комплект в спальне. В общем, посмотришь все сама, чтобы знать.
– А мне куда? – сняв обувь и отказавшись от женских
– Только со мной, – следует мгновенный ответ.
Пересекаемся взглядами и на какое-то время будто теряемся друг в друге. Не могу по-другому, тону в карем омуте и даже спасаться не пробую.
Смаргиваю, лишь когда с тихим щелчком захлопывается входная дверь. Размыкаю губы, делаю вдох и… киваю.
Глупо разыгрывать детский сад и шоковое удивление, что я не ждала от него этого шага. Предполагала. И пусть до сих пор сомневаюсь, что все это правильно, решаю отложить с паническими мыслями. Тем более, набрасываться на меня пока никто не планирует.
– И спорить не будешь? – подначивает Сулейман, чуть прищурившись.
Борьба эмоций на моем лице явно не остается без его внимания.
– Нет, пойду цветы в воду поставлю и буду греть ужин. Ты же не откажешься? – уточняю, решая, что стоять и мяться у дверей, когда разрешили вести себя как дома, смешно.
Нужно кормить мужчину, пока он не упал и не уснул прямо в коридоре.
– Поужинаю с удовольствием. Я сейчас в душ, потом тебе помогу, хорошо?
Киваю и иду изучать стратегически важную территорию любого дома – кухню и влюбляюсь в нее с первого взгляда. Ассиметричная, буквой Г, она, как и хозяин дома, сочетает в себе совершенно пограничные элементы: темную и светлую цветовую гамму, классику и хай-тек.
Что подкупает, есть и барная стойка с высокими стульями, что мне всегда нравились, и классический стол с креслами возле окна. Мило, уютно, комфортно.
Замираю на целую минуту, внимательно разглядывая совершенство, а затем принимаюсь за дело, благо вся техника не так страшна в использовании, как выглядит на первый взгляд.
– Освоилась? – раздается тихое над ухом одновременно с тем, как носа касается запах цитрусовой свежести с нотками ментола.
Дергаюсь, но сильные руки тут же ловят и меня, и нож, который чуть не выскальзывает из ослабевших пальцев.
– Садись, я сам займусь хлебом, – Султанов, будто так и должно быть, целует в щеку и уверенно подталкивает к стулу. Сам же спокойно становится у доски и ловко орудует острым предметом.
Непривычно всё.
Но особенно то, что кто-то заботится обо мне помимо родителей. Не было такого никогда. Зато наоборот – постоянно. В единственных отношениях, что были с Кравцовым, всегда вертелась и обхаживала мужчину я: подавала, подливала, накладывала, стирала, мыла, а тут…
Привычная модель, как упавшее на пол стекло, бьется и разлетается на мелкие осколки. Я же будто оживаю, понимая, что бывает по-другому. И кто-то готов заботиться обо мне, даря внимание и ласку.
– Все в порядке? – уточняет невозможный мужчина, перехватывая мой беспокойный взгляд.
Киваю и беру стакан с соком,
В порядке…
Хороший вопрос. С Султановым все настолько ново и остро, что весь порядок сбивается, а эмоции то кипят, то застывают, пребывая в шоке.
Но, главное, я чувствую, что живу, и кайфую от этого, а не барахтаюсь, как муха, увязшая в паутине.
После ужина и совместного наведения чистоты с удовольствием соглашаюсь посмотреть телевизор и даже выбор фильма одобряю. Люблю комедии. И, ощущая усталость, совсем не сопротивляюсь, когда Сулейман утягивает меня на большущий разобранный диван. Навалив гору подушек, укладывает к себе под бок и обнимает со спины.
– Если усну и буду мешать храпом, толкни, – произносит он, поглаживая мой живот своими обалденно красивыми ладонями.
А я на них залипаю и, чуть подумав, накрываю сверху своей пятерней. Классно, даже глаза на минутку зажмуриваю, чтобы момент прочувствовать. Слышу тихий довольный хмык, а следом ощущаю, как горячие губы касаются чувствительного местечка за ухом.
Знаю, что жест в данном случае не несет никакого сексуального подтекста, но тело живет своей собственной жизнью и остро реагирует на мужчину сзади.
Черт! Ведь так и влюбиться недолго.
Ловлю слишком смелую мысль и тут же одергиваю разгулявшиеся фантазии, заставляя себя сосредоточиться на экране. Выдыхаю, лишь почувствовав, что рука Сулеймана потяжелела, а сам он задышал глубже. Вот и славно. Пусть отдыхает. Тихонечко ерзаю, но не чтобы уйти, а зарываюсь в уютные объятия поглубже, прикрываю на секунду глаза, и сама не замечаю, как засыпаю.
Глава 28
Так тепло, мягко и уютно. Совсем не хочется открывать глаза.
Когда дрейфуешь где-то на краю глубокого сна, ощущая нежную тяжесть одеяла, и понимаешь – будильник не зазвенел, значит, еще есть время насладиться этим моментом, жизнь кажется раем.
В полудреме придвигаюсь плотнее к горячей батарее, что приятно греет меня через одеяло, и блаженно вздыхаю. Она такая мягкая и удобная, особенно если вот так поглаживает…
Глаза резко распахиваются, а дыхание перехватывает, когда что-то тяжелое обвивает мою талию, без спроса забираясь под одеяло. В сером свете раннего утра незнакомая обстановка кажется особенно пугающей для сонного сознания, и оно лихорадочно пытается воспроизвести события последнего вечера…
Черт!..
Дергаюсь в чужих объятиях и тут же оказываюсь теснее прижата к крупному мужскому телу. Горячее дыхание обжигает шею, и меня бросает в жар.
– Доброе утро, маленькая, – хриплый со сна голос током пробивает по оголенным нервам и вместе с тем странным образом успокаивает.
Сулейман легко переворачивает меня на спину и, опираясь на согнутый локоть, нависает сверху, но не давит.
Наверное, во всем виноваты последние отзвуки сладкой неги, что отпустили не до конца, или сумрак комнаты, который рядом с Султановым из пугающего превращается в соблазняющий, или пышущая жаром фигура мужчины, излучающая мощь и вызывающая трепет во всем теле, но меня словно магнитом тянет к этому сгустку энергии и мощи.