Султан и его гарем
Шрифт:
Собрав последние силы, она крикнула, призывая на помощь.
– Молчать! – крикнул Лаццаро. – Чего ты кричишь, глупая! Будь моей и тебе нечего будет бояться!
Реция снова крикнула, употребляя все усилия, чтобы вырваться из рук грека.
В эту минуту вдали показался всадник, которого не заметили ни Реция, ни Лаццаро. Услышав крик, он пришпорил лошадь и поспешил на помощь несчастной.
– На помощь! – вскрикнула Реция в смертельном страхе.
– Она близка! – послышался вдруг чей-то голос.
Реция
Это был принц Юсуф.
– Что это значит? – вскричал принц, соскакивая с лошади и подходя к Лаццаро.
Вместо ответа грек устремил на него взгляд, полный злобы и ненависти.
Страшная сила этого взгляда была такова, что принцем невольно овладел страх, и он остановился неподвижно, казалось, не будучи в состоянии произнести слово.
Прошла страшная, тягостная минута.
Собрав последние силы, Реция бросилась к принцу и упала к ногам его, моля о защите.
Глаза Лаццаро оставили на минуту принца, и это разрушило их силу. Юсуф опомнился и вынул из кармана револьвер.
Увидев это угрожающее движение, Лаццаро поспешил спрятаться за ствол дерева.
Послав вслед ему пулю, принц наклонился к стоявшей перед ним на коленях Реции.
– Ступай в мой дворец, там ты будешь в полной безопасности, Реция, – сказал он. – Не бойся ничего, никто тебя не потревожит там, даже я сам не войду без твоего позволения.
– Прости, принц! Я не могу на это согласиться! – отвечала Реция. – Ты слишком добр и великодушен! Я не заслуживаю этого. Будь счастлив! Ты никогда более не увидишь меня.
В эту минуту принц и Реция были в нескольких шагах от домика сторожа.
– Ты не должна жить в этой несчастной хижине, – сказал принц. – Умоляю тебя, Реция, следуй за мной!
– Я не могу принадлежать тебе, принц. Я должна уйти! Я более уже не свободна. Прощай, ты более меня не увидишь!
С этими словами она исчезла в дверях хижины.
– Я буду искать тебя – и найду! – вскричал принц.
X
Адмирал Страдфорд
В одном из салонов своего роскошного дома леди Страдфорд принимала знатного француза, которого прежде, однако, заставила бы довольно долго прождать счастливой минуты, чтобы увидеть ее. Это был не кто иной, как французский посланник.
– Милости просим, маркиз, – приветствовала его леди Сара, протягивая гостю руку, которую тот почтительно поцеловал.
– Я принес вам билет в ложу на скачки в Дерби, – сказал маркиз.
– Какая любезность с вашей стороны, маркиз!
– Ваш поступок еще любезнее, – отвечал маркиз, указывая на розу, украшавшую голову леди Страдфорд, – или, может быть, это другая?
– Нет, эта роза из того букета, который вы мне прислали.
– Знаете вы, откуда она?
– Таких нет теперь в нашем туманном Лондоне.
– Она из моего
– Я не была вчера в опере.
– Нет? Что с вами, мой дорогой друг, вы, кажется, чем-то опечалены? Доверьте мне ваше горе, я сделаю все, чтобы утешить вас…
– Все! – прервала насмешливо Сара. – Остановитесь, маркиз!
– Как, миледи? Неужели я дал вам повод сомневаться во мне? Вы не в духе? – продолжал маркиз. – Это делает вас еще прекраснее, так что я безропотно покоряюсь.
– Вы говорите «не в духе», маркиз! Я убедилась вчера, что у меня нет ни одного друга.
– А! Теперь я понимаю. Всему виною эта бумага, которую вы вчера просили. Но скажите мне, пожалуйста, к чему вам она?
– Я держала пари.
– Пари?
– Ну да!
– С кем?
– С одной дамой.
– Но что это может значить – пари о дипломатическом документе, да еще с определенным номером! Кстати, какой это номер?
– Семьсот тринадцать.
– Право, нечасто встречаются пари о номере!
– Номер здесь назван совершенно случайно.
– А! – заметил, смеясь, маркиз; – В таком случае мы можем смастерить этот номер семьсот тринадцать.
– Нет, этого нельзя! Мне нечего и говорить после того, как вы вчера объявили мне, что я могу требовать ваше сердце, ваше состояние – все, кроме этой бумаги. Мне нужна была она как доказательство.
– Не будьте несправедливы, Сара! Не ворчите на меня. Что вы хотите сказать? Дело идет о пари, о доказательстве. Доказательстве чего?
– На прошлой неделе у меня был разговор с одной дамой относительно вас.
– Меня?
– Да, вас! Эта дама оспаривала у меня ваше внимание. Дело дошло до пари, и я обещала доставить доказательство вашего ко мне внимания. Я должна была попросить у вас какую-нибудь бумагу из вашего архива или копию с нее. Назначен был номер семьсот тринадцать. И теперь результат этого таков: я вижу, что ошиблась в вас, и, значит, проиграла пари.
– Но что за странная идея пришла вам – держать пари о бумаге? Отчего вы не назначили вместо этого какой-нибудь убор, экипаж, лошадей?
– О лошадях и уборах держат пари разбогатевшие лавочницы, маркиз, – возразила оскорбленным тоном Сара. – Для нас нужно что-нибудь не совсем обыкновенное. Теперь я знаю, что я ошиблась в вас.
– Но, друг мой, обдумайте хорошенько…
– К чему? – прервала Сара. – Разве теперь не все уже ясно?
– Ищите какое-нибудь другое доказательство. Вы знаете, что я готов положить к ногам вашим все.
– Все! Опять все! – сказала с насмешливой улыбкой Сара. – Это «все» все равно, что ничего. Поэтому-то я и требую от вас эту ничтожную бумагу, не имеющую никакого значения!