Сумасшедшие двадцатые
Шрифт:
— Я убью этого ублюдка прямо сейчас! Что за цирк он устроил!? – грозится Лори, презрительно смотря на Коула.
— Не стоит портить свадьбу Дефне, к тому же они любят друг друга, а вам нужно быть терпеливее, дать согласие на этот брак и радоваться, - успокаивает его шатенка.
— И, что мы здесь делаем? – шепчет стоявшая рядом с братом Елена.
— Не знаю, Елена, но привезли меня сюда не по своей воле, - шепчет в ответ Джереми.
Дрожит, прижимается всем телом к холодному металлу автомобиля не веря, что все это происходит с ней. Рядом с ней любимый человек, который желает связать их судьбы священными узами брака. Все просто, но почему Дефне молчит и только дрожит от холода, смотря на собравшихся стоящих под одной из акр. Лола махает им руками,
— Когда это ты все решил? – тихим тоном произносит Аллен.
— Я уже все давно понял и решил, что только ты будешь моей женой : самой любимой и нежной, - улыбается Майклсон, ведя ее вперед. — Или тебе нужно подумать? Но, времени у нас нет, а взгляд твоего дяди говорит только о том, что он готов убить меня прямо здесь.
— Только сейчас я поняла, что это прекрасно, когда у женщины есть тот, кто принимает за нее решения, и я просто, отвыкла от этого, - улыбается она глядя в его глаза. — Идем.
Сломаться из-за любви, чтобы в итоге оказаться счастливой и быть с тем, кого ты любишь. Наверное, Дефне Аллен нужно было сломаться, чтобы понять, что ее сила заключается в нежности и невинности. Сломаться, закричать, решиться повергнуть себя позору, измениться, накрасив губы алой, словно кровь помадой, облачиться в черное, вести себя так, как те наглые особы из бара, которые так привлекали Коула, бежать в объятья того, от кого нужно бежать. Но, она бы все повторила.
Вновь сломалась бы и выдержала, только чтобы рядом с ней было Кол и только бы его руки ласкали ее, чтобы только он любил ее. Сейчас она понимает, что это будет длиться вечность. Их любовь будет длиться вечность.
Комментарий к Глава 38. Это была долгая ночь. Коран (араб. [qur'an] — аль-Кур’ан ) — священная книга мусульман.
Аллах (араб. [alh]) — в арабском языке — термин обозначающий слово «Бог», в исламе — творец мира.
========== Глава 39. Заложники прошлого. ==========
Две недели непрерывного труда и временной скачек в полгода. Жду вашей критики!
Новый Орлеан.
У нее шрамы, но этого ли она хотела от жизни?
Спасение жизни - это всегда готовность пойти на риск. Чтобы спасти Кетрин, Фрея пошла на риск, применив апоморфин, который вызывает рвоту за счет возбуждения дофаминовых рецепторов. Нужно было, как можно скорее, очистить организм от яда, и у нее это вышло. Вышло спасти хотя бы одну жизнь за эту ночь. Фрее было бы гораздо легче, если бы не кровотечение, и ей было трудно, но на кону человеческая жизнь. Ребекка помогла сестре убрать кровяные простыни, скомкала их, борясь с желанием уснуть, помогла переложить Кетрин, когда прибывший доктор вошел, чтобы осмотреть брюнетку. Доктор, средних лет, удивлен смелости хрупкой блондинки, которая, пойдя на риск, смогла спасти женщину.
Сердцебиение слабое, но кровотечение остановлено, и доктор заверил собравшихся, что опасность миновала, и женщине нужен покой, ведь сейчас она обессилена, ее организм испытал величайшей стресс. Покой, который так нужен был и Ребекке, ведь это была беспокойная и долгая ночь.
— Я спать, - зевая, закрывая рот рукой, говорит Ребекка.
— Отдыхай, Ребекка, спасибо за помощь, - прикрывая глаза, отвечает Фрея. — Я посижу с Кетрин.
— Вы смелая, мисс, жаль, что
— Я понимаю, выкидыш, - тяжело дышит Фрея. — Пусть отдыхает.
— Мистер Майклсон беспокоится за его женщину. Я обязательно приеду, чтобы убедиться в том, что опасность больше не грозит, всего доброго, - произносит доктор прежде, чем закрыть за собой дверь.
— До скорой встречи, - скрещивая руки на груди, шепчет Фрея, наблюдая, как закрывается входная дверь.
В руках шерстяное одеяло, и Фрея Майклсон укутывает Кетрин пледом. Майклсон тяжело дышит, смотря на бледную, словно у мертвой, кожу Пирс, усаживается на деревянный стул, не отводит взгляда от брюнетки, думая только о том, как же жаль, что судьба так несправедлива, и теперь Кетрин предстоит пережить весь тот ужас, что испытала она, когда потеряла любимого мужа и ребенка. Беда ворвалась в жизнь Кетрин Пирс и ее брата, словно песчаная буря. Все уничтожила на своем пути, все уничтожила и ничего не осталось. Ничего. Фрея боится. Действительно боится за состояние Кетрин. Фрея Майклсон прекрасно понимает и представляет себя, на месте Кетрин, ведь она тоже женщина, которая была лишена радости материнства. В голове прокручивается столько разных версий того, как ей поведать Кетрин о случившейся беде, какие подобрать слова и как утешить обезумевшую от горя женщину. Но Фрея сильная и смогла пережить подобную беду, а значит, она найдет нужные и верные слова для Кетрин, убедит ее в том, что она сильная и справится с этой бедой, найдет в себе силы жить. Жить ради любви, как это произошло с Фреей.
— Ты спасла ей жизнь, сестра, и теперь я обязан тебе всем, - тихо, боясь потревожить Кетрин, шепчет вошедший в комнату Элайджа.
— Ты напугал меня, брат, - вздрогнув от страха, признается Фрея, оборачиваясь к брату.
— Я сам скажу, сестра, это наше общее горе, и я должен разделить его с Катериной, - уверенно говорит Элайджа. — Иди, поспи.
— Я побуду с Надей, если ты не возражаешь, - твердит Фрея, которая уверена в том, что дети ощущают все куда более чутко, чем взрослые.
— Спасибо тебе, сестра, - пытается улыбнуться Майклсон вслед уходящей сестре.
Тепло и покалывание от шерстяной ткани – это первое, что ощущает, приходящая в себя Кетрин. Тепло и слабость. Пелена перед глазами, все кругом, но она ведь выживает и выживет в этот раз. Выживет, ведь тот, в ком заключалась вся ее жизнь рядом с ней, сжимает ее руку в своей, наклоняется над ней, даже пытается улыбнуться. А внутри все сжимается при виде ее такой бледной, губы синие и сухие, положение тяжелое, но Элайджа верит, что именно любовь - та сила, которая заставляет сердце Кетрин биться.
— Э-э-э-лайджа, меня убили, я мертва?
– еле шевеля губами, пытается произнести Кетрин.
— Тише-тише, живи, моя Катерина, - громко говорит Майклсон, сильнее сжимая ее руку.
— Что произошло?
– более громким тоном произносит она, находит в себе силы обернуть голову в его сторону.
— Все уже позади, но при виде твоих страданий, я думал, что умру вместе с тобой, а значит, я полюбил тебя, Катерина. Тебя пытались отравить, и ты потеряла нашего ребенка, - спокойно и медленно говорит Элайджа, а внутри его сковал страх, что и пошевелиться он не может, сердце бьется быстрее.
— Нет! Нет! Нет! Наш ребенок! Я не могла потерять нашего сына! Нет! – выкрикивает она, понимая свою безвыходность, сжимая руки в кулаки и ударяя ими о подушку.
Все, что было создано, разрушено. Кетрин винит себя. Элайджа готов взять вину на себя, только бы не видеть ее слез. Но он молчит, ведь никакие слова не смогут успокоить ее, а только объятья докажут все. Докажут все чувства Элайджи к ней. Докажут, что он будет с ней до конца. Докажет, что их любовь преодолеет все, а ветер унесет боль с собой, заберет все с собой и вся их боль останется в прошлом.