Сумасшедшие двадцатые
Шрифт:
— Прости, Катерина, я задержался, - шепчет, целуя ее в шею.
— Как Ребекка? – спрашивает, прикрывает глаза, когда его губы касаются кожи ее шеи.
— Марсель все еще не пришел в себя, и ей больно, я привез ее сюда, несмотря на запрет Никлауса, - отвечает тот, а та кладет расческу на место, ведь у нее была привычка держать все вещи в одном и том же месте, оборачивается к нему. — А тебе бывает больно?
— А что такое боль? – ухмыляется, встает со стула и желает направиться к постели, но Элайджа задерживает ее за руку, заставляет ее посмотреть на него.
— Боль чувствуешь всегда, - твердит тот, уверенный в том, что так оно и есть.
— Оставь меня сегодня в покое, никаких слов,
Боль чувствуешь всегда, и Кетрин Пирс тоже чувствует, только вот она нашла способ заглушить эту боль. Вот и у неё не вышло справиться с болью, вот поэтому она и заглушила ее. За все ужасные вещи, что она совершала, будучи лучшей из худшей и протеже Авроры, скольких она убила, отравила, был случай даже с порезанным горлом, и все это была ее месть. Личная месть. Она отомстила, поборов свой страх, но с болью она так и не справилась. Без всего того, что она делала, работая на Аврору, она бы не выжила. Она научилась выживать и даже получать удовольствие от своей работы. Удовольствие от того, что обводит вокруг пальца очередного влюбленного глупца. Ей нравилось осознавать то, что мужчины теперь у ее ног, но с болью она так и не справилась. Ей не нравились, когда ей шептали о любви, потому что со своей болью она не справилась.
Катерина никогда бы не сделала того, что делала Кетрин Пирс.
Катерина бы не смогла так поступить, потому что Катерина верила в любовь.
Она стояла и просто смотрела на него, как будто она кукла, красивая кукла, которая ничего не чувствует и то, что она человек выдает только вдох-выдох.
Она проиграла... Проиграла злейшему врагу – времени. Ведь прошлое всегда будет преследовать ее и настигнет ее.
— Что-то случилось? Расскажи мне, - берет ее ладонь в свою, целует ее руку.
Закрыла глаза, оттягивая момент. По её щеке скользила одинокая слеза, которая означала, что прошлое вновь победила ее.
Она могла бы рассказать ему о том, что произошло с ней, о том, что будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь. Она могла бы рассказать о том мужчине, что не испытывал к ней жалости, когда стягивал с нее узкое платье ткань которого рвалась по швам. Она могла бы рассказать ему, но ее слезы значат гораздо больше.
Она могла бы рассказать о словах его брата, который считает, что Элайджа просто наиграется и оставит ее, вышвырнет. Просто Элайджи было больно, его сердце было разбито ,когда тот уехал в Чикаго, и первой, кого он увидел, была Кетрин.
Любовь со своей шлюхой, как считал Никлаус. Кетрин же шлюха. Стала обычной шлюхой после того, как убила в себе Катерину и не смогла справиться с эмоциями.
Обычная шлюха из Чикаго. Такая же, как и все остальные, вставшие на этот путь девушки. Такие усыпляли спиртным клиентов, вытряхивая содержимое из их карманов, работали на мафию, самых ценных и болтливых и важных клиентов передавали в руки криминала лично, проливали кровь, знакомились с богатыми клиентами в ресторанах или барах, начинали крутить с ними романы, после этого роман заканчивался кровавой бойней с воровством всего содержимого в квартирах "горе любовника". Так было, ведь каждый желал выжить любой ценой.
— Катерина, мне страшно, мой брат вновь наговорил тебе гнусностей?- Майклсон держит ее за руку.
— Лучше там, где нас нет. Тебе ведь не будет больно, и ты не заметешь, если я уйду, - не прячет глаза, и голос не дрожит, ведь она должна была сказать это.
— Что ты такое говоришь, Катерина? – ужасается тот. — Я желаю быть с тобой, а если мой брат наговорил тебе множества недостойных слов, то он ответит за это.
— Я не могу найти причину быть рядом с тобой, и Никлаус прав, потому что я обычная шлюха из Чикаго, - горько улыбается.
Кетрин
— Расскажи, - требует он.
— Я не нужна тебе. Ты же не желаешь знать об этом, Элайджа, и не нужно тебе знать, потому что мой единственный враг – прошлое, - ухмыляется, касается его галстука, пытаясь ослабить узел, что стягивается все туже, и как только Элайджа терпит эту удавку.
Тревога расползается по всему телу и подбирается к сердцу, к самому сердцу, в котором разжигается огонь ненависти к самой себе.
— Я должна бежать, бежать от прошлого, бежать от самой себе, но ты назвал меня Катериной, и я остановилась, потому что видела свет в твоих глазах, - ведет ладонями по его груди. — Как только я познакомилась с Авророй, она готовила меня, как и всех девушек, и даже отправила на задание. Первое задание, которое я должна была выполнить с блеском. Я провалила. Мужчина использовал меня, я даже не смогла защититься, дать отпор, сначала даже не поняла, что происходит, а после того, как весь этот ужас завершился, и Аврора нашла меня с ножницами в руках… Я хотела убить себя. Не знала, как жить и желала только умереть. Тогда я и убила себя и выстрелила. Я не промахнулась и не промахиваюсь с того дня, а ведь Аврора никогда не думала, что я смогу выстрелить. Я убила себя. Убила, остригла свои волосы. Я не смогла победить боль, и поэтому предпочла ничего не чувствовать. Я проиграла.
Капельки влаги, дрожащие на ресницах, которые убирает своей рукой Элайджа. Майклсон не думает, а просто заключает дрожащую Катерину в свои объятья и закрывает глаза. Прошлое невозможно оставить в прошлом.
— Тебе не будет больно, я не желаю зла, - смог прошептать он, целуя ее в лоб, а затем вновь заключает ее в свои объятья.
Кажется, она больше не дрожит в его объятьях.
Кажется, она искренне улыбается, когда его холодные губы касаются ее лба, ведь он смог понять все это и принять.
Кажется, он готов на все только, чтобы не видеть ее слез.
Кажется, она нашла причину быть с ним.
Кажется, рядом с ней он поверил в любовь.
Кажется, рядом с ним она обрела покой.
Кажется, ей больше не будет больно.
Больно больше не будет.
========== Глава 49. Час тьмы. ==========
Доки. Флешфорвард.
Хейли с трудом верится в то, что это реально. Джексон держит ее за руку, а она поднимается вверх по ступенькам, ступает на палубу корабля. Несмотря на ранней срок беременности Маршалл уговорила мужа взять ее с собой в доки, ведь она так хотела ступить на палубу корабля. У нее есть свои методы, как заставить мужчину делать то, что она пожелает, в особенности влюбленного мужчину. Влюбленный мужчина игрушка в ее руках. Такова была Хейли Маршалл и ее поменять. Не поменять. Прошло несколько дней после того, как Клаус лично передал ее мужу документы на управление бизнесом ее отца. Маршалл была весьма рада этому. Все поздравляли ее с беременностью и желали здоровья будущей матери. Софие первая же сообщила всем своим знакомым женщинам, что очень вскоре род Кеннеров продолжится и пригласила их на чай. Хейли была не против и боялась только реакции Хоуп, но малышка отреагировала весьма хорошо и обняла мать и отчима. Мать Хейли написала ей письмо, которое она намерена прочитать именно сейчас. Снимает черную трикотажную перчатку фирмы Дерби, ведь аристократом было недозволенно появляться на улице без перчаток, дурной тон. Несколько глубоких вздохов, открывает конверт и прежде чем прочитать письмо Хейли смотрит в воду. Вода всегда успокаивала ее.