Сумеречная роза
Шрифт:
– Эй, Том! – крикнул он своему оруженосцу. – Сегодня ты спишь здесь, приятель, но не забудь разбудить меня, когда братья начнут петь заутреню. И, Хью, проследи, чтобы люди приготовились выехать, как только позавтракают.
Теперь все смотрели на него именно так, как он хотел.
– Дамы, – продолжал он, – вы можете распоряжаться своей спальней. Моя жена составит мне компанию в моей комнате. Но сначала, – добавил он строго, ставя Элис на ноги, – она хочет извиниться перед всеми вами за свое сегодняшнее недостойное поведение во
Захваченная врасплох, Элис запахнула на груди халат и неуверенно взглянула на него, а потом на остальных.
– Я… я прошу прощения за мое… мое недостойное поведение, – запинаясь сказала она. – Я не должна была так говорить.
Николас засунул большие пальцы под свой ремень и стал подбадривать ее:
– Не робей, девочка. Скажи все. Ты не должна была кричать в такой неподобающей женщине манере и смущать святых братьев. Ну, теперь давай, – добавил он, сняв руку с ремня и делая нетерпеливый жест, – скажи все.
– Я не должна была кричать, – послушно повторила она. – Я вела себя ужасно невоспитанно.
– И непочтительно, – прошептал Николас позади нее, – говорить так неуважительно о своем господине и повелителе.
– И непочтительно, – повторила она.
– Говорите остальное, – мягко сказал он, – как я велел.
Элис возмущенно посмотрела на него, потом на остальных и заметила смех в глазах Мэдлин и одобрение в глазах Гуилима. Уверенная в том, что они не слышали слов Николаса, Элис успокоилась, хотя Николас заставлял ее сказать больше, чем она хотела бы. Элис пробормотала:
– Я сожалею, что говорила в непочтительной форме с моим мужем.
Николас покачал головой:
– Ваша попытка показать должное смирение обнаруживает недостаток практики, мадам. Вы еще не упомянули вашего искреннего сожаления по поводу слов, которые те, кто не знает вашего строптивого языка, могли бы посчитать намеком на измену. Что скажете?
Элис снова посмотрела на него, в ней боролись гнев и неуверенность. Ей бы очень хотелось схватить один из костяных кубков и выплеснуть горячий эль в его самодовольное лицо, но она не посмела, боясь наказания. Однако, мрачно призналась она если не ему, то самой себе, он во всем прав. Если бы слова, которые она выкрикнула, когда-нибудь передали королю или Элизабет, ее могли бы обвинить в предательстве.
Расправив плечи и подняв подбородок, она четко продолжала:
– Мой муж прав, напоминая мне, что глупые слова, сказанные в порыве гнева, некоторые могут неправильно воспринять, даже придать им больше значения, чем они того заслуживают.
– Я не желаю королю никакого зла, – подсказал Николас ей на ухо. Когда она сразу не ответила, его руки с силой сжали сзади ее плечи, и он потребовал: – Произнесите то, что я вам говорю.
– Я не желаю королю зла, – повторила за ним Элис.
– Я молюсь, чтобы он победил всех своих врагов, – прошептал ее подсказчик.
– А сейчас, принеся мои извинения всем вам, – продолжала она, не обращая
– Да, – согласился он, но в его голосе прозвучали зловещие нотки. – Мы желаем вам всем доброй ночи. – Взяв ее за руку, он поспешил ко второй лестнице, тихо добавив, чтобы слышала только она: – Я оказал бы вам хорошую услугу, если бы все-таки выпорол вас, мадам.
– Я не марионетка, сэр, – огрызнулась она, надеясь, что сказала не слишком громко, но тем не менее решив заставить его понять. – Я не умею говорить по подсказкам других. Слова, которые произношу я, обычно выражают мои чувства. Я не согласна со словами, которые я сказала о короле. Он не должен быть королем, и хотя я действительно не желаю ему зла как человеку, я хочу, чтобы он убрался с английского трона, и поэтому я кричала бы «ура», если бы люди лорда Ловелла победили его!
– И меня, мадам? Вы будете веселиться, если меня убьет проклятый изменник Ловелл, пока я пытаюсь защитить моего короля? Или если убьют Хью, или Йена, или Тома? Вы будете кричать «ура» на наших могилах?
От его слов она остановилась как вкопанная, прижав руки к груди. Ей вдруг показалось, что ее сердце перестало биться и она перестала дышать. Ее колени ослабели от наводящей ужас картины, которую он нарисовал в ее воображении, и на секунду она даже испугалась, что просто упадет в обморок.
– Я никогда не думала о таких ужасных вещах, – прошептала она, умоляя поверить ей. – Я не хочу ни вашей смерти, ни смерти кого-то из них. И, честно говоря, сэр, вы обещали, что Йен поедет со мной в Вулвестон-Хазард.
– Ах, ну да, и таким образом парень будет спасен, правда? Или может быть, девочка, если бы вы написали ему своей рукой охранную грамоту, ваш герой Ловелл сохранил бы для вас Йена, даже если бы он оказался пойманным вместе со мной.
– Умоляю, постарайтесь не злиться на меня, сэр. Я снова наговорила много лишнего и необдуманного. Я никогда не желала зла ни вам, ни вашим людям. Говоря по правде, будь моя воля, я бы приказала навсегда прекратить войну и насилие. От них никогда не бывает ничего хорошего.
Сэр Николас взял, словно клещами, ее руку и потащил вверх по лестнице, говоря отрывисто:
– Заканчивайте с вашими мольбами, мадам, и поднимайтесь наверх. Я по горло сыт женскими уговорами и хочу, чтобы вы служили мне там, где вам положено. Я слишком терпелив и более чем милосерден, а в благодарность получаю пожелание, чтобы моего короля убили на поле брани. Нет, не говорите больше ничего, – зло добавил он, когда она снова остановилась, – вы сказали достаточно.
Элис опять его разозлила, и дальнейшие возражения могут только усугубить ее вину. Она молча поспешила за ним вверх по лестнице.