Сумеречный Сад
Шрифт:
С чужой помощью я донесла его до магазина, отпилила видавшие виды ножки и разместила так, чтобы он стоял на полу и закрывал собой вход в коридор, а в задней стенке вырубила отверстие. Двери шкафа всегда открыты, внутри висят разномастные шубы из фальшивой шерсти, напоминая вешалки с костюмами старого театра. Обычно шубы раздвинуты, так что проход видно сразу же. Но по вторникам и четвергам я задергиваю вешалки, заставляя идущего впереди подростка раздвигать их самостоятельно.
Я замыкаю шествие, сгибаясь пополам, чтобы пролезть
Мы проходим в коридор, блестящий пурпурно-черным. Свет из комнаты в конце пути освещает рисунки местного художника по стенам.
Этот коридор – моя дань уважения тайным входам в неизведанное, всем местечкам за углом и как всем невинно выглядящим порталам, так и приглашающим заглянуть. Здесь безлиственные, похожие на тени деревья обрамляют зимний лес, костяные снежинки ложатся на погнутый уличный фонарь, а фавн с рыжеватым мехом в красном шарфе несет посылки и останавливается поговорить с маленькой девочкой.
Сложно было уговорить пожарных оставить эту конструкцию, несмотря на то, что с другой стороны детского отдела есть другая дверь, которая ведет в переулок между книжным и художественным музеем позади него. Инспектор позволил шкафу остаться только после того, как я закрепила дверцы в открытом положении.
Однако эффект, конечно… волшебный. Даже подростки соглашаются, что нет лучше способа раззадорить воображение, чем для начала уйти в Нарнию, сбежать из реальности и завернуться в магию.
Величайшая радость для меня – видеть, как оживает их творческая энергия. Здесь, вдалеке от посторонних голосов, они чувствуют себя в безопасности и могут свободно делиться своими мечтами.
Я отталкиваю тревогу, всплывающую каждый раз, когда я думаю, что могу их подвести.
Сказки – это для детей. Даже через двадцать лет воспоминание еще болит.
Едва я усадила детей за столы и раздала задания, Лиза зовет меня обратно.
– Сейчас вернусь, – говорю я семи будущим писателям прежде, чем встретиться с Лизой в конце коридора, уперев руки в бока. – Лиза, мы только начали…
– Да, ну, у меня тут готовенький. Нужна твоя волшебная рука.
Я оглядываю учеников, водящих ручками по бумаге. Без меня они быстро выдохнутся.
– Продолжайте, – говорю я им и следую за Лизой.
Я замечаю потертости на ее стоптанных бежевых туфлях и рваную кромку на радужном свитере.
«Волшебной рукой» Лиза называет способность найти подходящую книгу даже для самых требовательных клиентов. Ей кажется, что это своего рода талант, а вовсе не навык, необходимый для работы в книжном. Навык, которого Лизе ощутимо не хватает – вместе с пунктуальностью, организованностью и другими. Но я обещала Ба ее не увольнять, как обещала сохранить магазин – и я сдержу свое слово. Хотя в обоих случаях я никогда не понимала – почему.
– Чем я могу вам помочь?
«Готовенький» оказывается коренастым мужчиной в черном пальто и ярко-зеленом берете. Он бесцветно улыбается и пускается в описание
Удивительно, я ведь только что рассматривала туристические плакаты о Египте.
Мы проходим мимо полок с надписями «ПРИРОДА» и «ЯЗЫКИ» к узкому шкафу под окнами, где составлены книги по псевдоархеологии.
Шутки ради я оборачиваюсь к нему и закрываю глаза. «Посмотрим, смогу ли я ее найти» – провожу рукой вниз по шкафу, нахожу нужный ряд, затем пробегаюсь пальцами по корешкам, чтобы почувствовать их размер, материал обложки. Где-то на середине я останавливаюсь, выбираю книгу и открываю глаза.
– Как вы ее нашли? – Он явно удивлен.
Я пожимаю плечами и отдаю ему белую книгу в твердом переплете, на обложке – пирамида с всевидящим оком.
Он пробегается пальцами по обрезу.
– Вы ее, должно быть, читали?
– Боюсь, что эту – нет.
– Автор – гений, скажу я вам. Естественно, ученые хотят все замять.
– Конечно. – Я улыбаюсь, надеюсь, что не снисходительно. По правде говоря, я бы хотела, как этот мужчина, верить, что в мире больше чего-то загадочного, чем кредиторов и неоплаченных счетов. Лиза зовет меня «выдумщицей», от нее это не звучит как похвала. Несмотря на мою любовь к туристическим плакатам и Нарнии, сейчас я стараюсь быть более практичной.
Мне нужно вернуться к ученикам, но покупатель продолжает разговаривать, поэтому я перехожу на шаг, не прерывая дискуссии, и веду его к кассе.
– Я могу вам что-то еще подсказать?
Он с видом победителя трясет книгой.
– Нет, я уже нашел то, что искал!
– Отлично. Лиза вас рассчитает.
Он продолжает разговаривать с Лизой, доставая кожаный кошелек. Еще один болтливый.
Но у Лизы есть одно преимущество – она умеет ладить с людьми, и он уходит от нее с улыбкой, прежде чем я успеваю поправить пару сбитых с места экземпляров на столе «ДОСУГ».
Лиза тычет в спину уходящему мужчине:
– Вот такие книжки мы должны выставлять, чтобы у нас покупали. Спорные. Не эту скукотищу, – она взмахивает рукой в сторону «ЛУЧШИХ ИСТОРИЧЕСКИХ КНИГ ЗА ГОД». – Или сделать большой стенд с тем бестселлером, о котором все говорят – «Звездный фолиант». Я все еще не понимаю, почему ты не…
– Я не хочу видеть эту книгу в магазине, Лиза. Я тебе говорила.
– Да, но они разлетаются как горячие пирожки! Ты с ума сошла, если не хочешь ее продавать. Я знаю, ты тот еще литературный сноб, но все еще это не имеет…
– Я сказала, что не хочу продавать эту дурацкую книгу! – Я повышаю голос.
Секунду спустя слышен перезвон колокольчиков с двери.
– Какую дурацкую книгу?
Остин вваливается в магазин, одетый в серебристо-серый хлопковый костюм. Выглядит он идеально. В руках – два стаканчика кофе из «Старбакса», вопросительно поднята бровь.