Сумеречный Сад
Шрифт:
– Не важно. Что ты тут делаешь? – Я чувствую, как к лицу приливает кровь.
Он подходит ближе и быстро целует меня в щеку.
– Тоже рад тебя видеть.
Остин милый, как и обещала моя бывшая соседка по колледжу, Аманда, когда она нас познакомила. Сказала: «Вы хорошо подходите друг другу». Он немного меня выше, а его светлые волосы и голубые глаза полная противоположность моим.
– Прости. – Я принимаю предложенный стаканчик. – Просто я тебя не ожидала. У меня сегодня занятие…
– Какое занятие?
Я вздыхаю. Сколько раз я говорила, что у меня заняты вторники
– Мои юные писатели. Я должна к ним вернуться. Что такое? – Я бросаю взгляд на шкаф.
– Очевидно, кофе.
– Почему ты меня не спросил? Я уже выпила кофе сегодня.
– Если ты его брала в той забегаловке…
– Кафе «Глазунья» – не забегаловка, Остин. И кофе Анамария варит замечательный.
Он пожимает плечами.
– Как скажешь. Но я эти стаканчики пять кварталов нес, потому что рядом ни одной приличной кофейни нет.
Я вздыхаю еще раз и делаю глоток. После долгого пути кофе едва теплый.
– Предпочитаю местный бизнес, Остин. Важно поддерживать соседей по району.
Мы оба оборачиваемся на звук Лизиного нескрываемого смеха. Она разводит руками.
– Для вашего сведения: кажется, поддерживать район – дохлый номер.
– Анамария согласилась предоставить кофе для нашей большой акции – КофеПятница! – В конце реплики мой голос съезжает в режим продавца. – При покупке книги по пятницам получаешь бесплатный кофе!
– Не думаю, что кофе тут чем-нибудь поможет, Келси. – Лиза переглядывается с Остином, как будто они сообщники по пессимизму, и говорит ему: – Блэкбёрн заходил сегодня.
– Келси, когда ты уже признаешь неизбежное? – Остин отпивает кофе, морща нос из-за температуры, и почему-то мне кажется, что это моя вина. Он машет рукой в сторону столов с рукоделием. – Даже если тебе удастся держать магазинчик на плаву, раздавая кофе и продавая хлам от местных ткачей и гончаров, отель все равно задушит это место.
Я с громким стуком ставлю стаканчик на стойку, отчего кофе проливается через маленькое отверстие в крышке. Медленно смахиваю каплю с поверхности.
Остин озвучил мой самый большой страх, будто бы я этого не понимаю. Словно сигнал, предупреждающий о том, что топливо заканчивается, когда ты уже много километров внимательно следишь за движением стрелки на датчике.
– Кроме того, тебе нужны деньги на дом престарелых для твоей бабушки.
– Она не моя… – Я проглатываю последние слова. Мы с ним еще не на этой стадии. – Разве можно сказать наверняка. Может быть, отель принесет нам новых покупателей, когда его достроят.
Тем не менее я понимаю, что хватаюсь за соломинку. Если я откажусь продавать магазин, роскошный отель «Белая орхидея» будет моим соседом с восточной стороны, но клиентура его будет проводить время по другую сторону отеля, в примыкающем к нему конференц-центре – отнюдь не в местных книжных.
– Кроме того, в чем смысл платить за уход за Ба деньгами от сделки с Блэкбёрном? Сам факт продажи ее убьет.
Остин тяжело вздыхает, как терпеливый родитель, поставленный в тупик, и проводит рукой по своим
– Тогда вот тебе мой совет – совет человека, который пока что довольно хорошо справлялся, заметим – сделай из этого места высококлассную кофейню-пекарню с книжной тематикой. Сделай ставку на престиж и статус, разрекламируй богачам в отеле, которые не будут пить кофе из забегаловок.
Я повожу плечами: не в первый раз я слышу это предложение, и оно меня по-прежнему не привлекает. Знаю я, в какую кофейню он хочет превратить мой книжный: черно-белый интерьер, пафосное меню на меловых досках, гул кофемашин, дорогущие «кейк-попсы» [2] на витринах, псевдовинтажные бочонки с комбучей [3] – все освещено лампочками без абажуров, свисающими с голого потолка. Можете звать меня старомодной, но нет, спасибо.
2
Круглое пирожное на палочке.
3
Ферментированный напиток, который готовят из чая, сахара, дрожжей и бактерий.
Вдруг я чувствую, что очень злюсь: тому виной и недавний разговор с Блэкбёрном, и этот разговор тоже. – Кто вообще сейчас читает, Келси. Хватит мечтать. Надо думать серьезно.
Представьте себе, что бы он сказал, знай, сколько я мечтаю на самом деле.
– Надо продавать то, что они хотят купить. А книги, – рукой он показывает на полки магазина, – оставь как декорации, если они так уж много значат для тебя.
Декорации? Значат для меня? Да, всего-навсего годы и годы, прожитые с Ба, то, как она знакомила меня с подающими надежды авторами, позволяла мне выбрать себе новый дневник из только что пришедшей канцелярии, разрешала сидеть между стеллажей и делать домашку, пока она обслуживала покупателей…
– У меня есть пара идей, Остин. Новая расстановка…
– Келс, если бы успех предприятия зависел от навыков папье-маше, ты бы в золоте купалась. Но это так не работает.
Лиза бурчит:
– Я ей то же самое говорю. Надо продавать бестселлеры. Типа той книжки, «Звездный фолиант»…
Я метаю острый, как нож, взгляд в сторону Лизы.
Она вскидывает руки вверх и качает головой.
– Остин, я должна вернуться к ученикам. Завтра в силе?
Он вздыхает, как будто я развалила его великий план обольстить меня холодным кофе.
– Я о тебе забочусь, Келси. Надо жить своей жизнью, иначе это место тебя доконает. – Он кивает Лизе на прощание и целует меня в щеку. – До завтра.
Всего за тридцать минут я дважды проигнорировала советы двух мужчин-всезнаек. Надо бы себя похвалить. Однако, возможно, моя защита – лишь упрямая гордыня, ведь я все еще чувствую слово НЕУДАЧНИЦА, большими буквами написанное у себя на лбу.
Да, я должна вернуться к занятию. А хочется только убежать.
Я отворачиваюсь от звенящих колокольчиков на двери к Лизе – она протягивает мне сегодняшнюю пачку конвертов.