Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)
Шрифт:
– Ах, да! Его ведь сдавать в четверг, да?
– М-м… кажется, в среду.
– В среду? – он нахмурился. – Ничего хорошего… ты про что пишешь?
– Проявляется ли женоненавистничество в женских образах у Шекспира.
Он вытаращился на меня так, словно я заговорила на поросячьей латыни.
– Значит, начинать надо уже сегодня, – он приуныл. – А я хотел предложить куда-нибудь сходить вместе.
– Да?.. – этого я не ожидала. Почему любой, даже самый приятный разговор с Майком заканчивается неловкостью?
– Ну, можно поужинать где-нибудь… а сочинением займусь попозже, – он с надеждой улыбнулся.
– Майк… – терпеть не могу, когда меня загоняют в
У него вытянулось лицо.
– Почему? – Взгляд стал настороженным. У меня мелькали мысли об Эдварде, я гадала, не думает ли Майкл о нем же.
– Знаешь… если ты кому-нибудь передашь то, что я тебе сейчас скажу, я из тебя дух вышибу, – пригрозила я. – Но Джессика будет оскорблена в своих лучших чувствах.
Он озадачился: очевидно, такое объяснение ему даже в голову не приходило.
– Джессика?..
– Майк, ты что, слепой?
– А-а… – оторопело выдохнул он. Я воспользовалась его замешательством, чтобы улизнуть.
– Пора на урок, не хватало мне еще снова опоздать, – я сгребла свои учебники и запихала их в сумку.
До третьего корпуса мы дошли молча, у Майка был рассеянный вид. Я надеялась, что сумела направить его мысли в правильное русло.
Когда я увиделась с Джессикой на тригонометрии, она излучала энтузиазм. Вместе с Анджелой и Лорен они собирались сегодня в Порт-Анджелес, за нарядами к балу, и Джессика уговаривала меня составить им компанию, хотя платье мне и ни к чему. Я медлила в нерешительности. Прокатиться с девчонками было бы неплохо, но среди них будет Лорен. И потом, еще неизвестно, какой у меня расклад на вечер… Я спохватилась: размышления увели меня совсем не в ту сторону. Наверное, потому, что я обрадовалась солнцу. Но мое приподнятое настроение – заслуга не только и не столько солнца.
Словом, я ничего не стала обещать Джессике, объяснив, что сначала надо спросить разрешения у Чарли.
Всю дорогу на испанский она только и говорила, что о танцах, сразу же после урока возобновила болтовню и не прекращала ее по пути на обед. Но в лихорадке предвкушения я не вслушивалась в ее слова. Мне не терпелось увидеть не только его, но и всех Калленов – чтобы проверить новые подозрения, терзающие меня. Едва переступив порог кафетерия, я ощутила первый несомненный холодок страха. А если они поймут, о чем я думаю? Потом новая пугающая мысль молнией пронзила меня: а если Эдвард снова ждет меня, чтобы сесть вместе?
Как всегда, первым делом я посмотрела в сторону стола Калленов. И с панической дрожью в животе обнаружила, что стол пуст. Надежда угасала, я обвела взглядом весь зал кафетерия, предположив, что Эдвард снова сел один и ждет меня. Мы задержались на испанском, поэтому к нашему приходу в зале уже было многолюдно, но ни Эдварда, ни его семьи я не заметила. На меня обрушилось отчаяние.
Я плелась за Джессикой, перестав даже делать вид, что слушаю ее.
К нашему появлению остальные уже собрались за столом. Я села рядом с Анджелой, хотя видела, что рядом с Майком осталось свободное место, и заметила краем глаза, как Майк вежливо отодвинул стул для Джессики. В ответ ее лицо осветилось радостью.
Анджела вполголоса принялась расспрашивать меня о сочинении по «Макбету», я отвечала, не подавая виду, что погружаюсь в пучину отчаяния все глубже. Услышав приглашение поехать с ними сегодня и от Анджелы, я охотно согласилась, цепляясь за любую возможность отвлечься.
Войдя в кабинет биологии и увидев, что место Эдварда пустует, я утратила последнюю надежду, и отчаяние охватило меня с новой силой.
Остаток дня тянулся медленно и уныло. На
Из школы я уехала с чувством облегчения, надеясь, что до поездки с Джессикой и остальными еще успею настрадаться. Но едва я вошла в дом, как Джессика позвонила, чтобы отменить планы. Я пыталась порадоваться вместе с ней тому, что Майк пригласил ее на ужин, и вправду вздохнула с облегчением, убедившись, что он понял намек, но моя радость даже мне показалась фальшивой. Наш шопинг Джессика перенесла на завтрашний вечер.
Значит, отвлечься нечем. На ужин я уже замариновала рыбу, салат и хлеб остались со вчерашнего вечера, так что и на кухне не находилось никаких занятий. Посидев полчаса над уроками, я решила, что с меня хватит. Проверила почту, прочитала накопившиеся письма от мамы – с каждым новым сообщением все более резкие и раздраженные. Я вздохнула и наскоро напечатала ответ:
«Мама, извини, меня не было дома, ездила на побережье с друзьями. А потом надо было писать сочинение».
Мои оправдания выглядели жалко, на этом я и остановилась.
«Сегодня здесь солнечно – да, сама удивляюсь! – поэтому я собираюсь прогуляться и впитать как можно больше витамина D про запас. Целую,
Белла».
Скоротать время я решила за внеклассным чтением: с собой в Форкс я привезла маленькую библиотеку, самым потрепанным томом в которой был сборник романов Джейн Остин. Его я и взяла, направляясь на задний двор и по пути вниз прихватив из бельевого шкафа старое стеганое одеяло.
В небольшом квадратном дворе у дома Чарли я свернула одеяло вдвое и расстелила подальше от тени деревьев, на густой траве газона, который всегда оставался чуть влажным, сколько бы ни длилась солнечная погода. Я лежала на животе, скрестив поднятые щиколотки, и листала романы, прикидывая, каким из них могла бы зачитаться. Больше всего мне нравились «Гордость и предубеждение» и «Чувство и чувствительность», но первый из них я перечитывала совсем недавно, поэтому взялась за второй – и уже на третьей главе вспомнила, что главного героя зовут Эдвард. Я недовольно переключилась на «Мэнсфилд-парк», но там героя звали Эдмунд – тоже очень похоже. Неужели в конце восемнадцатого века не было других имен? В досаде захлопнув книгу, я перекатилась на спину, закатала рукава как можно выше и закрыла глаза. Думай только о том, как солнце согревает кожу, строго приказала себе я. Ветер по-прежнему был легким, но шевелил волосы, бросая пряди мне в лицо, и от них становилось щекотно. Я собрала волосы сзади, раскинула их веером по одеялу за головой и снова сосредоточилась на теплых лучах, которые трогали мои веки, скулы, нос, губы, предплечья, шею, проникали сквозь мою легкую рубашку…
К реальности меня вернул шум патрульной машины Чарли на подъездной дорожке возле дома. От неожиданности я рывком села и обнаружила, что солнце уже скрылось за деревьями, а я, видимо, задремала. У меня вдруг возникло чувство, что я не одна, и я в замешательстве огляделась.
– Чарли? – вопросительно позвала я. В ответ хлопнула дверь его машины перед домом.
Нервничая и от этого чувствуя себя глупо, я вскочила и собрала книгу и отсыревшее одеяло. Бегом в кухню, ставить разогреваться сковороду – в любом случае с ужином я сегодня припозднюсь. Когда я вбежала в дом, Чарли как раз вешал ремень с кобурой и разувался.