Сумма теологии. Том IX

Аквинский Фома

Затем, слова или дела, целью которых является исключительно наслаждение души, называются развлечениями или шутками, и к ним нужно время от времени прибегать для того, чтобы, так сказать, дать отдохнуть душе. Об этом же говорит и философ, а именно, что «в процессе общения нынешней жизни случается отдых, и тогда время проводят в развлечениях» [622] , из чего следует, что подобные вещи подчас нужны.

Однако здесь есть три момента, в отношении которых необходимо предостеречь. Первым и главным является тот, что рассматриваемое удовольствие не должно искать в непристойных или вредных словах или поступках. Поэтому Туллий говорит, что «есть шутки, которые грубы, наглы, возмутительны и непристойны». Второе, о чём нельзя забывать, это то, что во всём следует соблюдать равновесие ума. Поэтому Амвросий говорит: «Ища расслабления ума, должно остерегаться нарушить ту гармонию, которая

возникла из согласия добрых дел». И Туллий говорит, что «подобно тому, как мы не позволяем играющим детям наслаждаться безграничной свободой, но – только такой, которая не выходит за рамки хорошего поведения, точно так же и в наших развлечениях так или иначе должна быть видна честность ума». В-третьих, как и во всех иных человеческих действиях, здесь нужно проявлять осмотрительность, сообразуя своё поведение с людьми, временем и местом, а также и иными обстоятельствами, чтобы, как говорит Туллий, «наши забавы приличествовали времени и человеку».

622

Ethic. IV, 14.

Но все эти вещи определяются правилом разума, а навык, который действует сообразно разуму, является добродетелью. Следовательно, в отношении развлечений может наличествовать добродетель. Философ именует её остроумием, а человека, который обладает той бодрой подвижностью ума, благодаря которой его слова и поступки наделены пристойной весёлостью, называет приятным. Поскольку же эта добродетель удерживает человека от неумеренных развлечений, она считается частью скромности.

Ответ на возражение 1. Как уже было сказано, развлечение должно сообразовывать с делами и людьми; поэтому Туллий говорит, что «когда слушатели устали, оратору стоит развлечь их какой-нибудь забавной историей, но только при том условии, что эта шутка не вступит в противоречие с важностью предмета его выступления». Но священное учение посвящено наиважнейшему, согласно сказанному [в Писании]: «Слушайте, потому что я буду говорить важное» (Прит. 8:6). Таким образом, Амвросий, говоря о развлечениях, отрицает их не вообще, а только в отношении священного учения, и потому предваряет сказанное словами: «Хотя шутки подчас бывают уместными и приятными, тем не менее, их нельзя совмещать с церковными правилами, ибо как мы можем обращаться к вещам, коих нельзя обнаружить в Священном Писании?».

Ответ на возражение 2. Эти слова Златоуста обращены к тем, кто развлекается неупорядоченно, и в первую очередь – к тем, кто видит в удовольствиях от развлечений свою цель, согласно сказанному [в Писании]: «Они считают жизнь нашу забавою» (Прем. 15:12). Против них выступает и Туллий, когда говорит: «Природа создала нас, похоже, вовсе не для развлечений и забав, а скорее для трудностей, а также серьёзных и важных дел».

Ответ на возражение 3. Развлечения, если их рассматривать как таковые в их виде, не определены к цели, но получаемое от них удовольствие определено к отдыху и восстановлению сил души, и потому при соблюдении умеренности развлечения допустимы. В связи с этим Туллий говорит: «Развлечения допустимы в той же мере, в какой допустимы сон и прочие виды отдыха, а именно только тогда, когда мы выполнили все взятые на себя важные и серьёзные обязательства».

Раздел 3. МОЖЕТ ЛИ БЫТЬ ГРЕХОВНОЙ ИЗБЫТОЧНОСТЬ В РАЗВЛЕЧЕНИЯХ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что в избыточности в развлечениях не может быть никакого греха. В самом деле, то, что служит оправданием греха, не может быть греховным. Но развлечение иногда оправдывает грех, поскольку многое из того, что было бы тяжким грехом, будь оно сделано всерьёз, сделанное шутки ради грехом не является, а если и является, то небольшим. Следовательно, похоже, что в избыточности в развлечениях нет никакого греха.

Возражение 2. Далее, как говорит Григорий, все существующие пороки могут быть сведены к семи главным порокам [623] . Но избыточность в развлечениях, похоже, не сводится ни к какому из главных пороков. Следовательно, в ней нет никакого греха.

Возражение 3. Далее, наиболее избыточными в развлечениях, похоже, являются комедийные актёры, поскольку они посвящают игре всю свою жизнь. Поэтому если бы избыточность в развлечениях была грехом, то все актёры находились бы в состоянии греха; кроме того, и все их наниматели, и все, кто им как-либо платит, грешили бы как соучастники их греха. Однако это не совсем так; в самом деле, в «Житиях» есть рассказ о явлении блаженному Пафнутию, в котором ему было сказано, что в будущей жизни его будет сопровождать некий шут.

623

Moral. XXXI.

Этому

противоречит следующее: глосса на слова [Писания]: «И при смехе иногда болит сердце, и концом радости бывает печаль» (Прит. 14:13), замечает: «Печаль, которая будет длиться вечно». Затем, в избыточном развлечении налицо неупорядоченный смех и неупорядоченная радость. Следовательно, в нём наличествует смертный грех, поскольку только смертный грех заслуживает вечной печали.

Отвечаю: во всём, что управляется разумом, избыточным является то, что выходит за пределы правила разума, а недостаточным – то, чему этого правила недостаёт. Затем, мы уже показали (2), что развлечения и шуточные слова и поступки управляются разумом. Поэтому избыточность в развлечениях является выходом за пределы правила разума, и это может происходить двояко. Во-первых, по причине самого вида используемых ради развлечения действий, когда шутки, которые, по словам Туллия, являются «грубыми, наглыми, возмутительными и непристойными» (например, когда человек с целью, так сказать, пошутить, прибегает к непристойным словам или жестам, или делает что-то вредное своему ближнему), сами по себе являются смертными грехами. Отсюда очевидно, что избыточность в развлечениях является смертным грехом.

Во-вторых, избыточность в развлечениях может быть связана с наличием недолжных обстоятельств, как, например, когда люди развлекаются в неуместное время или неуместном месте, или же шутят над тем или чем шутить нельзя. Иногда она может оказаться смертным грехом по причине излишней привязанности к развлечениям, как когда человек предпочитает удовольствия от развлечений настолько, что, отвлекаясь ими от любви к Богу, готов скорее отказаться от повиновения заповедям Бога или Церкви, нежели от них. Иногда же она может быть грехом простительным, как, например, когда человек не настолько привязан к развлечениям, чтобы ради них совершать что-либо противное Богу.

Ответ на возражение 1. Некоторые вещи греховны по причине одного только намерения, поскольку они делаются ради причинения кому-то вреда. В том же случае, когда они делаются ради безвредной шутки, подобное намерение отсутствует, и потому такая шутка освобождает от греха или уменьшает его.

Однако есть вещи, которые греховны со стороны своего вида, например убийство, блуд и тому подобные, и никакая шутка их оправдать не может; они, по сути, делают развлечение возмутительным и непристойным.

Ответ на возражение 2. Избыточность в развлечениях является неуместным весельем, которое Григорий называет дочерью чревоугодия [624] . В связи с этим [Писание] говорит: «Сел народ есть и пить, а после встал играть» (Исх. 32:6).

Ответ на возражение 3. Как уже было сказано (2), развлечения нужны для общения человеческой жизни. Но всё, что полезно для человеческого общения, можно использовать в рамках того, что ему усваивается. Поэтому актёрская профессия, объектом которой является увеселение человеческого сердца, сама по себе допустима, и состояние актёров не греховно при том условии, что игра их умеренна, что означает, что они ради развлечения не прибегают к недопустимым словам или жестам и не дают представлений в недолжное время и на недолжную тему. И хотя [лицедейство является] их единственным занятием в отношении других людей, тем не менее, в отношении себя и Бога они исполняют другие действия, как важные, так и добродетельные, например, молятся, обуздывают собственные страсти и деятельности и иногда подают милостыню. Следовательно, те, которые поддерживают их с должной умеренностью, не грешат, а поступают справедливо, вознаграждая их за оказываемые услуги. С другой стороны, если человек излишне тратится на таких людей или поддерживает тех комиков, которые вызывают неуместное веселье, то он грешит тем, что одобряет их в их грехе. Поэтому, по словам Августина, «нет ничего добродетельного в том, чтобы раздать имущество лицедеям; напротив, это большой грех», за исключением разве только тех случаев, когда актёр крайне нуждается в такой помощи, поскольку, как говорит Амвросий, «не накормивший умирающего от голода повинен в его смерти».

624

Ibid.

Раздел 4. МОЖЕТ ЛИ БЫТЬ ГРЕХОМ НЕДОСТАТОЧНОСТЬ ВЕСЕЛЬЯ?

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что в недостаточности веселья нет никакого греха. В самом деле, грех не может предписываться кающемуся. Но Августин, рассуждая о кающемся, говорит: «Пусть воздерживается от развлечений и соблазнов этого мира, если желает получить благодать полного прощения». Следовательно, в недостаточности веселья нет никакого греха.