Супердвое. Версия Шееля
Шрифт:
Обогнав колонну, он тормознул у КПП и как бы между прочим поинтересовался, где бы табачком разжиться? Я отдал ему всю пачку «Беломора».
Вернувшись, мы с удивлением обнаружили пленных из подошедшей колонны с удовольствием затягивавшихся дымком советских папирос. Я поинтересовался у водителя – где же пачка? Тот смолчал, потом, выехав на шоссе, не без внутреннего остервенения признался.
— Вышел покурить, а тут эти окружили! Стоят рядом, носами воздух тянут. Я спросил, есть ли среди них шоферы? Двое были шоферня, я им дал закурить. Все начали клянчить…
Затем сержант энергично рубанул воздух ребром ладони и страстно подытожил.
—
« …помощники доставили на конспиративную квартиру все необходимое и, прежде всего, подборку документов по Шпандау: исторические справки, план тюрьмы, график смены караулов, описание режима содержания заключенных, схемы подземных коммуникаций. Не менее дня мы потратили на их изучение – с собой брать с собой ничего не разрешалось.
Изучив все предложенные материалы, Алекс попытался завести разговор о том, что более наивную авантюру трудно придумать.
— И что? – спросил я. – Ты действуй, а не рассуждай!»
* * *
«В жаркий августовский день – если мне не изменяет память, это было сразу после того, как знаменитых узников перевели в Шпандау, – мы отправились на рекогносцировку.
Даже по прошествии более чем двух лет после окончания войны этот район Берлина представлял собой жалкое зрелище. В брошенных домах до сих пор не было жителей. Кто отважится поселится в строении, у которого нет крыши или отвалилась фасадная стена! Повсюду валялись разорванные матрасы, ржавые ведра и тазы, разбитые бутылки и кучи гниющего мусора. Звон колоколов маленькой церквушки, стоявшей неподалеку от тюрьмы, навевал похоронное настроение. Расчищенный и ухоженный участок, окружавший тюрьму, казался чем-то инородным в этой ужасной атмосфере.
До места мы добрались без происшествий. В те дни проблем с перемещением по зонам практически не было. Трудности появились в сорок девятом в связи денежной реформой, проведенной на западе, и образованием ГДР, после чего Германия оказалась расчлененной на два государства. По дороге прикинули несколько вариантов тайного проникновения в этот «храм справедливого возмездия»* (сноска: Здание на улице Вильгельмштрассе в Шпандау было построено в 1876 года и начиная с 1879 года служило военной тюрьмой. После 1919 года в ней содержались и гражданские заключённые. После поджога Рейхстага в 1933 года национал–социалисты превратили тюрьму Шпандау в лагерь для размещения так называемых «арестованных в целях пресечения преступлений». Здесь находились в заключении известные борцы с нацизмом Эгон Эрвин Киш и Карл фон Осецкий. Позднее в Пруссии был организован концентрационный лагерь, куда были переведены узники Шпандау. До начала Второй мировой войны в тюрьме Шпандау содержалось более 600 заключённых.).
« …Нам не потребовалось много времени, чтобы уяснить – вырвать Гесса из уготованной ему темницы трудно, но можно. Несмотря на высокие стены, ток, пропущенный по натянутой в два ряда проволоке, пулеметы на вышках и строгость внутреннего режима, для умело подготовленных бойцов вкупе с тщательной разработкой тюремного персонала, возможность проникновения внутрь охраняемой зоны существовала реально. Если не удастся проникнуть, просочиться, прорваться через главный вход, можно попробовать проползти по коммуникациям или по вырытому подземному ходу».
« … невыполнимость задания в другом.
Посуди сам, дружище. Нет такой тюрьмы на
При любом раскладе избежать боестолкновения не представлялось возможным, недаром англичане поместили заключенных в своей зоне оккупации. В непосредственной близости от тюрьмы располагался военный лагерь, откуда подготовленные части за несколько минут могли перекрыть все отходы от Шпандау. Во время скрытного изучения мы убедились в наличии тщательно налаженной системы патрулей, которые шныряли по прилегающим улицам, а также постов ТНН – тайного наружного наблюдения. Все это не позволяло скрытно подготовить пути отхода».
« …тем же вечером за ужином, приготовленном Крайзе по партизанским рецептам вареная картошка и лук, в качестве деликатеса разогретая тушенка, – Шеель подкинул идею.
— Может, воспользоваться летательным аппаратом?
Я ответил, что кое-кто уже подумывал о такой возможности.
Алекс вопросительно глянул на меня.
— Слыхал о Скорцени?
— Кто же о нем не слыхал! – усмехнулся барон. – Все газеты трубили об этом герое рейха. Как же, выкрал Муссолини из-под носа у союзников. Неужели этот недобиток намерен перебежать нам дорогу?
— В одном из своих интервью, которыми он после разлада между союзниками начал делиться особенно щедро, любимец Гитлера заявил: «Дайте мне сотню надежных бойцов и два самолета в придачу, и я вытащу Гесса и шестерых остальных из Шпандау». При этом уточнил: «…однако в случае непредвиденных осложнений я в первую очередь займусь спасением Гесса».
« …перед сном Алекс поделился.
— Я все думаю над словами Скорцени. Самолеты здесь не самое интересное. Куда важнее призыв к своим единомышленникам. Как считаешь, Николай Михайлович?»
« … я ответил не сразу. Сначала прикинул, имею ли я право вот так сразу открывать карты? Осторожность подсказывала – промолчи, сделай вид, что не понял вопроса.
С другой стороны, играть в молчанку с Шеелем было опасно. Барон был прирожденный аналитик и, хотя буква приказа напрочь запрещала такого рода откровения, врать ему было бессмысленно. Если Закруткин отличался исключительной реакцией, искрометной решимостью и постоянной готовностью к действию, Шеель освоился в нашей профессии до такой степени, что мало того, что видел на метр под землей, но и понимал все с полуслова.
Барон еще не до конца проникся важностью поставленной задачи. Вранье или умолчание он мог расценить как подспудное недоверие, а это могло окончательно смазать приглашение на танец, ради которого я примчался в Германию. В тех условиях ложь даже из самых благородных побуждения могла окончиться плачевно.
Не удержался!..
Рискнул!
— Алеша, Москва считает, что тебе пришла пора заняться куда более серьезным делом, чем похищение Гесса. Помнишь свой давний разговор с Шахтом? В Москве сложилось мнение – время, о котором когда-то упоминал банкир, наступило. Для начала я вкратце обрисую, чего мы ждем от тебя. Не знаю, можно ли назвать удачей ваше решение сбежать в Аргентину или в Уругвай, но то, что я появился вовремя, можно считать знаком судьбы. Начало операции беспокоило нас более всего, а тут видишь, как все обернулось.