Супердвое. Версия Шееля
Шрифт:
Проворонив Шееля, он и Йосту оказался не нужен.
Тот его на порог к себе не пустил…»
« …прежде всего, из добытых мною материалов интерес представляет дневник Ротте, относящийся в к началу двадцатых годов, когда толстяк экспериментировал с радиозаклинаниями где-то в Баварских Альпах. К нему был приложен ворох таблиц, в которых отмечались сигналы радиоэха с указанием интервала задержки, а также черновики, в которых фиксировались письменные попытки отыскать ключ к шифрованным сообщениям, якобы скрытым либо в чередовании сигналов, либо в длине пауз между этими сигналами».
« …Заинтригованный, я решил подробней ознакомиться с добытыми Крайзе
Соавтор, учти, ни одной страницы я тогда не отважился скопировать. Чутье подсказало – лучше не надо.
Это как с электрическим током: «Не прикасайся – убьет!»
Однажды в тюрьме, когда решил косить под сумасшедшего, я попытался восстановить кое-что по памяти. Я был уверен, стоит только следователям взглянуть на мои записи, они решат, что я свихнулся и скосят срок. Я никогда не жаловался на память, но на этот раз, не поверишь, не смог вспомнить ни слова из того, что мне довелось узнать из письменных источников, ни услышать от Ротте. Только общее впечатление от рассказа о его якобы встречах с якобы нечистой силой. Это случилось в Баварских Альпах, а также на Кавказе, в сорок втором году, в одной интересной долине, где до сих пор бытует легенда о всевидящем оке.
Это при том, что точно помню, с какой тщательностью по приказу человека в пенсне я фиксировал откровения, которыми потчевал меня этот пламенный энтузиаст понирологии * (сноска: Раздел богословия, занимающийся изучением происхождения и сущности зла (от греч. «понирос» – злой, лукавый). Из этих записей следовало, что однажды в туманный и дождливый день, обшаривая эфир особого рода импульсами с переменными частотой и фазой, Ротте получил ответные радиосигналы…
Эти сигналы, напоминавшие радиоэхо, неожиданно показались богослову разновидностью шифра…
Соавтор, я не специалист по дьявольщине, ты сам попробуй разобраться с этими сигналами из преисподней …»
А я, выходит, специалист?!!
Из воспоминаний Н. М. Трущева:
« …что касается материалов, которые фрау Магди запрятала в Люфтшутцтюрме G, их ценность после тщательного анализа оказалась заметно преувеличенной…
Окажись эти документы в наших руках в нужное время, например, в начале войны, – они заметно расширили бы наши возможности по обеспечению информационной составляющей победы, однако в сорок седьмом оперативного толку от них было мало.
Радиолаборатория Ротте * (сноска: По утверждению Р. Гелена, только Борман, которого известный руководитель германских спецслужб в компании с Канарисом, не моргнув глазом причисляет к «советским агентам», располагал единственной в Германии неконтролируемой радиостанцией. (Р. Гелен. Война разведок. Глава «Сотрудничество с Канарисом.). Такая простота и безапелляционность ничего, кроме улыбки, не вызывает. С точки зрения Гелена, другие высшие руководители Третьего рейха, например Гиммлер, строго соблюдали предписанные партийные установления.) обеспечивала неформальную связь с такими фигурами как В. Квислинг, глава хорватских усташей А. Павелич, вождь венгерских фашистов Ф. Салаши и прочими пособниками нацизма. К началу сорок восьмого года в списке представляли интерес только несколько политических деятелей из Южной Америки и разве что пара сочувствующих нацизму американских сенаторов. Понятно, что сенаторы уже успели перекраситься и на поднимавшейся антисоветской волне их симпатии к нацистам уже не выглядели столь одиозно, как в военное время.
Интересно, что в этом списке обнаружились фигуры,
* * *
« …Серов категорически запретил мне привлекать Алекса к похищению Ротте. Разъяснил – в целях безопасности лучше держать барона подальше от штурмбанфюрера. Не ровен час, пристрелит негодяя, как потом будем отчитываться. Группу захвата придется возглавить тебе, Николай Михайлович.
Понятно, пусть досадливый нелегал постоянно будет под надзором руководителя группы, а то, что полковникам не к лицу заниматься похищением всякой швали, генералу было до лампочки.
Нюх у Ивана Александровича был почище, чем у самой породистой борзой. Я уверен, он не знал и знать не мог о моем персональном задании в отношении Шеелей, а вот сообразил – с этим богословом что-то не так. При такой прозорливости он никогда не шел наперекор начальству. Другими словами, Серов был из той поросли молодых генералов, которые уже начинали более любить карьеру, чем ответственность. Уверен, ему было хорошо известно, кто на самом верху курирует «близнецов», поэтому и решил постоянно держать их перед глазами.
Прибывший в Берлин Закруткин успел схлопотать выговор за то, что посмел в одиночку разгуливать по Берлину, тем более появляться возле рейхстага – там наш герой умудрился вляпаться в авантюрную историю.
После смерти Сталина, Иван Александрович пытался подладиться под новые старые времена. Правда, долго задержаться наверху ему не удалось и после провала с Пеньковским Серов по распоряжению Никиты, который и вытянул его наверх, кувырнулся в самую глубокую яму, но это судьба. *(сноска: Олег Владимирович Пеньковский (1919–1963) – полковник (разжалован в 1963 году) Главного разведывательного управления (ГРУ) Генерального штаба Министерства обороны СССР. В 1963 обвинён в шпионаже (в пользу США и Великобритании) и в измене Родине, расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР. Многие специалисты называют Пеньковского самым результативным агентом Запада из когда-либо работавших против СССР.
По непроверенному свидетельству (К. Эндрю, О. Гордиевский. КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева. Глава XI.) Пеньковский и Серов были закадычными друзьями. Серов однажды даже прикрыл Пеньковского, что привело его карьеру краху. После того, как Пеньковский был арестован, Серова сняли с должности начальника ГРУ. Вскоре, после тяжелого запоя, он застрелился в одном из арбатских переулков.)
Мне лично, когда я попал под «чистку в органах», он ни в чем не помог, а дальше судите сами…»
« …Я не стал возражать …»
« …в английскую зону мы с лейтенантом Суглобовым – он же товарищ Пауль – перебрались у Мариенборна. Там было два пограничных перехода: один железнодорожный, где проходили поезда с Запада на Восток и обратно, а второй – на автостраде, для машин и пешеходов. Здесь наняли потрепанный «Мерседес» и прямиком устремились в Дюссельдорф. Оба числились правоверными германскими гражданами, успешно прошедшими денацификацю – в каждом из принадлежавших нам удостоверений личности стоял штамп: «ничем не отягощен» или «под действие закона не подпадает» .