Супергрустная история настоящей любви
Шрифт:
— Это кто? — спросила она.
— Кто?
— Еврейская интеллигенция.
— Ну, евреи, которые много думали про жизнь, а потом писали книжки. Лайонел Триллинг [74] , например.
— Они основали этот бессмертный бизнес твоего босса?
Я готов был расцеловать ее в холодные напомаженные губы.
— В некотором смысле, — сказал я. — Они родились в бедных семьях, много всего перенесли и насчет смерти иллюзий не питали.
74
Лайонел Мордехай Триллинг (1905–1975) — американский литературный критик, писатель и
— Видишь, вот поэтому я и не хотела ехать, — сказала Юнис. — Я ничего такого не знаю.
Двери старомодного лифта симфонически открылись. Мускулистый юноша в футболке и джинсах выволакивал из квартиры Джоши тяжелый мешок с мусором — лица юноши не видно, в бритой голове отражается тусклый свет типичных местных интерьеров. Двоюродный брат, если правильно помню. Джерри, кажется, или Лэрри из Нью-Джерси. Он уже оборачивался, и я протянул руку.
— Ленни Абрамов, — сказал я. — Мы, по-моему, встречались на Хануку у вашего отца в Мемаронеке.
— Резус? — спросил он. Знакомая щеточка усов приветственно дернулась. Это не двоюродный из Мэтэвэна. Это дехронификация в действии. Передо мной стоял сам Джоши Голдманн, чье тело, спасибо обратной инженерии, реверсировалось в клубок сухожилий и движения только вперед.
— Господи боже, — сказал я. — Кто-то зачастил к Индейцам. То-то я тебя всю неделю в конторе не видел.
Но обновленный Джоши больше не замечал меня. Он дышал тяжело и размеренно. Его рот приоткрылся.
— Приветик, — сказали его губы.
— Здравствуйте, — сказала Юнис. — Ленни, — начала она.
— Ленни, — рассеянно повторил Джоши. — Простите. Я…
— Юнис.
— Джоши. Входите. Прошу. — Когда она входила, он оглядел ее, впился взглядом в слегка загорелые плечи под бретельками вечернего платья, затем посмотрел на меня с онемелым пониманием. Юность. Якобы свободный поток энергии. Красота без нанотехнологий. Если б он только знал, как она несчастна.
Мы вошли в гостиную — скромную, как и вся квартира. Синие бархатные диваны «ар деко». Плакаты молодости — фантастические фильмы, гривастые актрисы, актеры с лепными подбородками — в консервативных дубовых рамках: мол, прошли проверку временем и оказались если не шедеврами, то по крайней мере важными артефактами. Одни названия чего стоят. «Зеленый сойлент». «Побег Логана» [75] . Вот они, истоки Джоши. Антиутопическое богатое среднеклассовое детство в нескольких элитных американских пригородах. Полное погружение в «Научно-фантастический журнал Айзека Азимова» [76] . Двенадцатилетний пацан впервые постигает бессмертие, ибо подлинный предмет научной фантастики — смерть, а не жизнь. Конец всего. Абсолютность конца. Любовь к себе. Нежелание умирать. Желание жить, хоть и неясно зачем. В изумлении смотришь в ночное небо, в черную вечность космоса. Ненавидишь родителей. Жаждешь их любви. И уже в тревоге ощущаешь, как проходит время, потрясенно воешь в ванной от горя по покойному шпицу (он был первым последователем Джоши, единственным лучшим другом и умер от рака на газоне в Чеви-Чейзе).
75
«Зеленый сойлент» (Soylent Green,1973) — фильм американского режиссера Ричарда Флейшера с Чарлтоном Хестоном в главной роли, экранизация романа Гарри Гаррисона «Подвиньтесь! Подвиньтесь!» (1966): в обществе будущего пища дефицитна, и люди питаются продуктами компании «Сойлент», якобы производимыми из планктона, а на самом деле — из переработанных человеческих трупов, в том числе трупов тех, кто предпочел добровольно покончить с собой. «Побег Логана» ( Logan’s Run,1976) —
76
«Научно-фантастический журнал Айзека Азимова» (Isaac Asimov’s Science Fiction Magazine,с 1977) — периодическое издание, посвященное фантастике; американский фантаст Айзек Азимов не был его редактором, однако участвовал в работе редакции, писал для журнала статьи и отвечал на письма читателей. С 1992 г. журнал выходит под названием «Научная фантастика Азимова» ( Asimov’s Science Fiction).
Юнис густо краснела посреди гостиной, и кровь волнами приливала к ее щекам. Я сделал нечто такое, чего сам от себя не ожидал. Я нарушил этикет, подошел к ней и поцеловал в ухо. Отчего-то мне хотелось, чтобы Джоши понял, как сильно я ее люблю, понял, что корень этой любви — не только в молодости (вероятно, единственном, что интересовало в Юнис его самого). Два человека, составляющие мою вселенную, смущенно от меня отвернулись.
— Я так рад, — пробормотал Джоши. — Я так рад наконец-то с тобой познакомиться. Блин. Ленни столько о тебе говорит.
— Ленни вообще говорит много, — удачно пошутила Юнис.
Я обхватил ее за плечи и почувствовал, как она дышит. Джоши выпрямился, и я увидел его мышечный тонус, глубоко прошитую сосудами реальность его будущего тела — микроскопические машины зарывались в него, исправляли ошибки, перенаправляли, перенастраивали, переустанавливали одометры в каждой клетке, и он излучал скороспелый детский свет. Из нас троих один я активно умирал.
— Ну ладненько, давайте-ка займемся винной вкусняшкой, — сказал Джоши. Засмеялся — на редкость фальшиво — и убежал на свой изобильный камбуз.
— Я его никогда таким не видел, — сказал я Юнис.
— Он на тебя похож, — ответила она. — Большой ботан. — Я улыбнулся, радуясь, что она понимает нашу с ним общность. Из нас троих получилась бы семья, мелькнуло у меня в голове, хотя моя роль в ней неясна. Юнис смахнула волосы с моего лба, разгоревшись лицом от сосредоточенности, мазнула блеском по моим потрескавшимся губам. Одернула мне летнюю рубашку, чтобы лучше сидела под легким кашемировым пуловером. — Сделай вот так, — сказала она и потрясла руками. — А теперь одерни рукава.
Джоши вернулся и вручил ей бокал вина; мне пурпурный аромат достался в кружке.
— Прости за кружку, Ленни, — сказал Джоши. — Мою уборщицу задержали на КПП ДВА на УМ.
— Где-где? — переспросил я.
— На Уильямсбергском мосту, — пояснила Юнис. Они с Джоши закатили глаза и засмеялись — да, аббревиатуры мне по-прежнему не даются. — У вас очень красивая квартира, — сказала Юнис. — Эти плакаты, наверное, миллиарды стоят. Такое старое все.
— Включая хозяина, — сказал Джоши.
— Нет, — ответила она. — Вы отлично выглядите.
— Да и ты тоже.
Я лишний раз одернул рукава.
— Давайте я вам тут все покажу, — сказал Джоши. — Моя специальность — двухминутные экскурсии.
Мы зашли в его захламленный «творческий кабинет». Юнис уже почти допила вино и теперь изобретала способ стереть пурпур с губ посредством пальца и прозрачного зеленого желе из тюбика.
— Это кадр из моего моноспектакля, — сказал Джоши. На Изображении в рамке он был в арестантской робе, а на шее у него висело огромное чучело альбатроса. Сейчас он выглядел на тридцать лет моложе, а Изображению лет десять, не меньше. Сбросил четыре десятка. Полжизни исчезло.