Супермены в белых халатах, или Лучшие медицинские байки

Цепов Денис

Хрустальная мечта расейского народонаселения. Халявное бюро добрых услуг «Неотложная помощь». Мебеля одной рукой таскать, другой – уколы ставить… унитаз, опять же, починять…

Эх, знало бы это халявное народонаселение, о чем мечтаем МЫ…

* * *

А вот еще звонок. Больная вызывает: ноги чешутся. «А вы помойте их». – «Как, просто так помыть?» – «Ну хорошо бы с мылом». – «И что – и всё?! Вы, значит, не приедете?!» – «Вам ноги мыть?» – «Я губернаторше пожалуюсь!!!» Ужо. Я, как всегда, в своем репертуаре: «Хоть сразу президенту, – говорю. – Может быть, он к вам приедет, ноги вымоет». – «Да как

вы смеете! Ведь он же президент!!!» Весомый аргумент.

Какой народ, такой и…

Ну их в баню.

* * *

И оптом, коротко.

Очередной звонок на отделение. «Это, случайно, не неотложная помощь?» – «Случайно неотложная помощь». Молчание. Затянувшаяся пауза. Диспетчер, не выдерживая наконец: «А вы, случайно, не больной?»

А вот уже не диалог, а монолог. Медсестра в приемном покое больницы, без знаков препинания, на одном дыхании: «Паспорт полис понос есть?»

Диспетчер с вызывающей по телефону: «И часто ваш муж пьет?» – «Не часто, но помногу». – «А это как?» – «А дважды в месяц, но по две недели».

Дедок восьмидесяти лет. Четыре дня не просыхал, на пятый – страшно стало. «Что страшно-то?» Дед, с непритворным ужасом в глазах: «Пить, доктор, дальше очень страшно стало!»

Очередная дамочка зело бальзаковского возраста. «Доктор, у меня сегодня сердце бьется!» – «Ну хорошо, что не наоборот». «Доктор, вы меня не понимаете, – и с чувством, томно прижимая руку к своей молочной железе, что характерно правой: – Оно сегодня БЬЕТСЯ!»

* * *

Не диалог, не монолог, а просто дурь. Кромешная.

С Центральной диспетчерской скорой помощи (это которая «03») передали вызов: «Нагноившийся укус домашнего животного». С Центром не поспоришь, мы поехали…

С трех раз: кто покусал алкоголичку? Ответ неверный. Правильный – БЛОХА.

* * *

А вот на сей раз грустная история. Кстати или нет, но почему-то вспомнилась. Как-то ночью часика так в три умилила меня пожилая парочка. Заслуженная парочка такая, эпохальная. Давеча шестидесятилетие семейной жизни старики отметили. Реликт.

Вызвал дед на «парализовало», речь у бабки, дескать, отнялась. Приезжаю. Бабушка и впрямь в глухом молчании лежит. Вот только взгляд-то у нее вполне осмысленный, и все рефлексы в норме. Нет, чую сердцем, что-то здесь не то.

Выставила деда я из комнаты. «А теперь колись, бабуля, – говорю, – в чем дело, а?» А старушка отвечает ясным голосом: «Да просто говорить мне с ним давно осточертело!»

Грустно долго жить на свете, господа.

* * *

Еще достопечальный эпизод. Бабуле девяноста лет приснилось, будто она к вечеру умрет. Старушка философски к делу отнеслась: оделась во все чистое, легла себе спокойненько и мирно ждет костлявую с косой. А внуки неотложку бабке вызвали. А старушка обещание сдержала: доктор (я, бишь) в дверь – а бабушка туда, где ни печали нет, ни воздыхания. Вот нет чтобы на пять минут пораньше отойти! Старушке, по большому счету, все равно, а мне мороки пуд. У меня ж, как ни крути, – «чехол» в присутствии, куча писанины в связи с ним…

То-то бабушка резвилась, с неба глядючи.

* * *

А вот история немного веселее. Хотя, опять-таки, смотря как посмотреть, извините мне опять такую тавтологию.

Глубокой ночью едем мы на вызов. В машине – водитель, фельдшерица

и я. Подъезд к дому загроможден легковушками, водитель останавливается метрах в пятидесяти от парадной и напутствует: «Девочки, кончите – кричите громче!»

Поднимаемся, звоним в квартиру. Открывает больная и радостно всплескивает руками: «Ой, а это вы – девочки по вызову?!»

Ужо. До сих пор я в простоте душевной полагала, что я вообще-то доктор скорой помощи. А оказывается, я – девочка по вызову, которая громко кричит, когда кончает…

Надо же так ошибиться с выбором профессии!

* * *

И на десерт. Жаль, было не со мной. На одной из подстанций скорой помощи работает ну очень пожилая докторица. Всю свою сознательную жизнь работает. На одном и том же месте. Приезжает как-то раз она к больной, та радостно: «Ой, доктор, – говорит, – а вы когда-то мою бабушку лечили! И бабушка умерла. А потом вы мою маму лечили. И мама тоже умерла». Докторица, в задумчивости, натягивая резиновые перчатки: «Ну что ж, а теперь я и вас полечу…»

* * *

Как было сказано: вот так мы и живем.

Михаил Дайнека

Пасынки Гиппократа (фрагменты романа)

Людей надо лечить

Ночью шел дождь, к рассвету хлынул и вдруг кончился, как бывает у нас в Петербурге весной, даже такой стылой, как нынешняя. Большая чайка спланировала к каналу, по которому несло запоздалый ладожский лед, всё еще белый, как эта чайка, но вдруг скрипуче крикнула и взмыла вверх, в размытое, подернутое дымкой небо. Шумели машины, разбрызгивая радужные лужи с голубоватого асфальта, прозрачного, как акварель. По противоположной набережной с солнечным звоном прокатился и остановился трамвай, выпустив публику, спешащую на Адмиралтейские верфи; публика опаздывала.

Из ближайшей подворотни показался местный бомж в донельзя истертой засаленной шинели и тихо, как привидение, двинулся в сторону Сенной. Начинался рабочий день. На отделении было оживленно и суетно. В диспетчерской, вопреки всем грозным запретам за ночь основательно прокуренной, сквозняк вздул желтенькую шторку и с дребезгом захлопнул приоткрытое окно. Зазвонил телефон, заступившая на вахту Ольга сняла трубку.

– Неотложная, – дежурно сказала смешливая стройняшка Оленька, искоса глянув на заведующего, который в ожидании ежеутренней конференции, именуемой всеми «пятиминуткой» и еще, разумеется, похожим и точным, но не вполне печатным словом, просматривал истории болезней, сданные уходящей сменой. – Слушаю вас, – сказала Оленька, прикрыв трубку рукой, потому что маленький лысоватый заведующий, живчик Вадим Мироныч Фишман, примостившийся на ветхом канцелярском стуле с торца диспетчерского стола, громко зафырчал, углядев что-то в докторских каракулях.

– Здравствуйте, – звонившая заметно нервничала, – простите, пожалуйста, доктора можно вызвать?

– Да, пожалуйста, – показательно вежливая и доброжелательная Оленька еще раз покосилась на заведующего, но шеф сосредоточенно читал, постукивая пальцами по драной папке в такт маятнику электрических часов: так-так-там-там-пам-пам. – Что у вас случилось? – спросила Оленька.

– Вы знаете, моему мужу плохо, – ответила женщина, – очень плохо, – на всякий случай добавила она.