СУПОСТАТКА
Шрифт:
лица, затем, спустя вечность, кладт рядом с моей головой тушку молодого гуся...
Ах, Раечка, если бы это помогло, я бы вонзил зубы в твой дар... но, увы, увы, увы...
Некто опотрошив мо тело, оставив одну боль, вновь швырнул в пропасть. И опять
крюк поймал, но неудачно: тело сорвалось и понеслось вниз, на ходу превращаясь в
ледышку...
... и вдруг явственный голос, грубоватый, девичий:
– Слушай, ты, одноухая,
Или второе ухо отчекрыжу. Ну, чего шипишь? Я твоему хозяину помогла? Помогла. Скажи
спасибо, и затухни. Что? Дичь вашу взяла? Я должна есть, как ты думаешь? А хозяин
твой в отключке, ему не до жаркого.
Боли не было! тело необычно лгкое, будто оболочка, наполненная воздухом, там,
где были раны, щекотно холодило, словно в отверстия вырывался воздух. Веки тяжлые -
глаз не открыть. Шевельнул рукой, затем ногой - действуют!
Прохладный мех тронул обнажнное тело.
Я умер? и где-то на полпути к конечной цели? Почему же так чток девичий голос и
явственно пахнет жареным мясом? Треск дров в костре, угрожающее шипение Раечки...
Е-то здесь не должно быть: живая ведь...
Спустя пару минут тяжесть в голове рассосалась, и я смог открыть глаза. И не
просто открыл, а распахнул до предела, поражнный увиденным: у загона стояла
расдланая лошадь и обнюхивалась с любопытными телятами. Под навесом весело
потрескивал костр, над ним на вертеле жарился гусь. Рядом, на корточках, сидела
плотная девчонка... в одеянии киношной амазонки. К стоящей поодаль чурке прислонн
каплевидный щит, копь и меч.
Я зажмурился, встряхнул головой, вновь открыл глаза: виденье не исчезло. На глюк
не похоже: слишком живой выглядела девчонка. Она как раз потянулась щепочкой
проверить готовность гуся, щепочка переломилась, и пальцы девчонки ткнулись в
гусиную тушку - девчонка отдрнула руку, ругнулась ("Зараза!"), и сунула обожжнные
пальцы в рот.
Что же тогда, если не глюк?
Лгкий шорох - и в следующее мгновение на меня уставились глаза Раечки.
Мордочка е была до комичного обиженной, весь е вид, буквально, говорил: "Ты тут
52
прохлаждаешься, а какая-то нахалка слямзила гуся, которого я тебе принесла. И ещ
грозится по морде съездить... За что?"
"Счас разбермся, успокойся, счас проясним, кто в доме хозяин".
Я медленно приподнялся, сел. Раны не беспокоили, ну, разве что слегка зудели.
Закутавшись в меховую накидку, поднялся.
Девчонка быстро глянула через плечо, затем резво вскочила, отступив к своему
оружию.
–
– Желательно, на русском.
Девчонка икнула, судорожно сглотнув, грузно осела на чурку.
– Вы... это... Где я? Какое сейчас время?
– Это один из островов будущего Петербурга. А время, думаю, начало нашей эры.
– И... что вы здесь делаете?
– Встречный вопрос: как ты здесь оказалась?
– Долгая история, - девчонка уже справилась с минутной растерянностью.
– Не фига
себе сказала я себе! Что угодно ожидала, но чтобы... такого же встретить...
– Какого такого?- Я подошл к костру, Раечка замерла столбиком в двух шагах от
меня, явно в ожидании сцены, когда я прогоню нахалку.
– Ну, из будущего. Вы из какого?
– 2006.
– Не фига себе!
– Девчонка тоже приблизилась к костру.
– Я из 1973-го. Вперд только
в 79 была, а потом... древний мир. Гусь, наверно, уже готов. Поедим? Есть охота жуть...
тыщу лет крошки во рту не было...
Пока девчонка ходила в дом за посудой, я подкатил к костру три чурки - две чтобы
сидеть, третья вместо стола. Затем девчонка препроводила гуся на поднос, вынула из
сапога древний нож и ловко разделила мясо на равные куски. Один кусок наколола и
швырнула Раечке:
– Держи, фыркалка.
– Е Раисой Фдоровной зовут. Раечка.
– Как?! Раиса Федоровна? У нас химичка была, Раиса Федоровна.
Пришло время мне икать и судорожно сглатывать.
– Что? Не верите?
– Ты откуда... начала путь?
– Из Нижне-Чуйска. Вы о таком и не слыхали.
– Ты права: не фига себе, сказал я себе. Я родился в Нижне-Чуйске, и до армии жил
на Зелной улице.
Девчонка распахнула глазища, вернула гусиный окорочк на поднос.
– Не фига себе! И я на Зелной, в последнем доме.
– Силина?
– Д...да, Рита. А вы?
Я сказал. Рита вздрогнула, странно хмыкнула.
– Офигеть! Я же вас знаю. Вы с Надькой, сестрой моей, ходили. Не помните, как я вас
в баньке застукала: целовались взасос, уже раздеваться начали?.. Офигеть не встать!
Как такое может быть?
– Я бы тоже хотел знать. Ладно, Рита, давай спокойно поедим - разговоры потом.
Времени у нас для разговоров немеряно.
– Да уж...
Мы, действительно, молча приговорили гуся, кости бросали Раечке, которая съев
первый кусок, недоумнно взирала на добротно обглоданные кости: что происходит? Эта
нахалка-чужачка ест мясо, а мне швыряют пустые кости? Где справедливость?