Шрифт:
Сюсаку Эндо
Супружеская жизнь
Сюсаку Эндо
СУПРУЖЕСКАЯ ЖИЗНЬ
ПРЕЛЮДИЯ
Как-то прошлым летом, в воскресенье, Кэнкити показали карточку девушки. Ничего особенного: девушка как девушка – сидит на диване, облокотясь на валик, в кимоно и натянуто улыбается. Мать и родственники частенько показывали Кэнкити
– Ну что? Хороша? – спросила мать, сквозь очки внимательно взглянув на сына. – А до чего она тёте Ооя понравилась. Ты не гляди, что худенькая, она – чемпионка по плаванию.
Кэнкити буркнул в ответ что-то невразумительное, отвернулся и стал смотреть на стоявшую в саду огромную банку с водой, где, поблёскивая на солнце, плавали золотые рыбки.
Мать, сидя рядом с сыном, внимательно изучала фотографию. Потом вздохнула и отложила.
Мать вздыхает по поводу каждой фотографии – не то что он. Сколько повидал он уже этих улыбающихся девиц – и в кимоно, и в европейских платьях, и стоящих, и сидящих – каких только хотите. Из этих карточек можно было бы составить не одну колоду карт – правда, из одних дам.
– Всё привередничаешь… чересчур разборчив… Вот останешься старым холостяком – будешь знать! Люди о тебе заботятся, ищут, стараются… Прямо позор!
«Ну, теперь завелась надолго!» – подумал Кэнкити.
Всякий раз, когда он отвергал очередную невесту, приходилось выслушивать длинные нотации. И сейчас ничего нового не жди – старая песня!
– Ты что, решил никогда не жениться?
– Почему же никогда…
– Так получается… – Но вдруг в её глазах вспыхивает догадка. – А-а! У тебя уже есть девушка! Почему же ты скрываешь от матери?
– Я не скрываю… У меня нет никакой девушки… пока нет…
Собственно говоря, он вовсе не прочь жениться. Вот уже пять лет прошло после окончания университета. До тридцати не так далеко. Мать права, конечно, – ему пора завести семью.
Но легко сказать: завести семью.
Встреться ему какая-нибудь хорошенькая девушка, понравься она ему – женился бы, не задумываясь. А вот так выискивать по карточкам невесту просто унизительно. Современному молодому человеку такое не пристало. От этого веет ужасной старомодностью.
Но дело не только в этом. Кэнкити нравится холостяцкая жизнь. По крайней мере ни от кого не зависишь. А заведёшь семью – тогда прощай свобода! Между прочим, сослуживцы в конторе так и говорили холостякам:
– Счастливчики вы – смотреть на вас тошно! Ну ничего, ничего, скоро женитесь, и всё пойдёт к чёрту!
А другие замечали совсем мрачно:
– Что, голубчики, всё о женитьбе помышляете? Иллюзии строите? Ну давайте, давайте! Слышали поговорку «Вступишь в брак – ляжешь в гроб»? Скоро на собственной шкуре всё испытаете.
Кэнкити, имевший о женщинах весьма смутное представление, недоумевал. В чём дело? Семейную жизнь поругивают не только сослуживцы, но и университетские товарищи, успевшие обзавестись семьёй. Все они в один голос твердят, что поторопились,
Кэнкити видел тут некоторое преувеличение, но ему так часто приходилось слышать подобные разговоры, что он невольно забеспокоился.
«Надо подождать с женитьбой. Поживу ещё немного холостяком. Тем более, что нет особых причин спешить».
* * *
Фирма по производству гвоздей, где служит Кэнкити, находится недалеко от Токийского вокзала, в районе Маруноути, и носит название «Тосинкогио». Фирме принадлежат заводы в городах Яхата и Мориока, но за пять лет работы Кэнкити ни разу там не был. С первого дня он трудится в отделе учёта, за что получает двадцать пять тысяч иен в месяц. Так что место у него не хуже, чем у его товарищей по университету, поступивших на службу в другие фирмы.
В восемь утра Кэнкити выходит из дому. До Токийского вокзала он добирается электричкой. Вагоны в это время набиты битком. Едут в основном служащие – их всегда отличишь по белоснежным сорочкам и крахмальным воротничкам, молоденькие конторщицы, иногда – студенты.
После трёх часов работы – обеденный перерыв. Служащие высыпают на дворцовую площадь, где по мутно-зелёной поверхности рва величаво плавают лебеди.
Располагаются прямо на газонах. Всюду слышится смех, разговоры, крики, пение девушек. Их звонкие, как плеск форели, голоса, доносимые ветром, волнуют молодых мужчин.
Кэнкити с упоением следит за девушками. Кто знает, может быть, одна из них – его будущая жена.
Лёжа на траве и уставясь в небо, Кэнкити часто мечтает о ней. Представляет себе, какая она. Чем занимается. Ведь должна же где-то в Японии быть девушка, которая станет его женой. Любопытно на неё взглянуть, хоть одним глазком. Наверно, она совсем девчонка.
Кэнкити смотрит на часы: ещё рано – без двадцати час.
Интересно, что она делает в это время? Обедает? Отдыхает? Или вертится перед зеркалом? А ведь ей наверняка и в голову не приходит, что он, Кэнкити Кусуноки, будет её мужем.
А впрочем, как знать – может, она сейчас тоже о нём думает. Мечтают же девушки о будущих мужьях? Вот и она думает: кто он? Сколько ему лет? Каков он собой? В её представлении он, должно быть, нечто среднее между Юдзо Окаяма и Робертом Фуллером.
Как странно: мужчина и женщина ничего друг о друге не знают, даже не подозревают о существовании друг друга. И вот встречаются и становятся самыми близкими людьми – ближе, чем брат и сестра, ближе, чем родители и дети.
Как-то прочёл Кэнкити у одного европейского писателя такую фразу:
«Многие новобрачные считают себя созданными друг для друга. Какое заблуждение! Они и не подозревают, что их встреча – чистейшая случайность. Такая же, как, скажем, соседство за столиком в ресторане!»
Тут звучала ирония. Автор явно посмеивался над браком. Кэнкити задумался. Пусть встреча будущих супругов – чистейшая случайность. Что из того? Наоборот, в этом-то и кроется великая тайна предопределённости.
Так, в мечтаниях, проходил обеденный перерыв.