Супружеская жизнь
Шрифт:
Потом в угаре работы мечты таяли и забывались. В ушах стоял стрекот пишущих машинок, обрывки телефонных разговоров. Кэнкити лихорадочно орудовал пером.
В пять часов наступал конец рабочего дня. Бумаги на столиках приведены в порядок, спины распрямлены. Теперь Кэнкити предоставлен самому себе. Он волен делать всё, что ему вздумается.
– Эй, Сибукава-сан, махнём на Синдзюку, выпьем по кружечке пива? – подзадоривает он приятеля за столом напротив.
Два дня подряд Сибукава выпивал с Табэ из
– Ладно, не дразни! – скорчив кислую мину, отзывается Сибукава. – Знаешь ведь, не могу. Жена меня тогда на порог не пустит.
– А она у тебя, видно, грозная!
– Грозная не грозная, а въедливая: грызть любит… Что ты, баб не знаешь, что ли?.. Впрочем, где тебе знать. Счастливые вы люди, холостяки!
* * *
Счастливые! Счастливые! А кто им мешает стать счастливыми? Кто им мешает развестись? Врут они – вот что! Во всяком случае, чего-то не договаривают.
Но, когда Кэнкити говорил приятелям об этом прямо в глаза, те обычно отшучивались или отвечали что-нибудь вроде:
– Развод – канительная штука. Неохота связываться.
Но Кэнкити не проведёшь. Он отлично понимает, что это просто тактический ход. Видно, в семейной жизни есть что-то очень притягательное, о чём им не хочется говорить. Иначе какой смысл всю жизнь терпеть неволю. Но в чём заключалась притягательность, Кэнкити не знал.
И в минуты, когда он задумывался о женитьбе, его неопытную душу захлёстывали противоречивые чувства. Да разве его одного? Почти все молодые люди испытывают то же. С одной стороны, они стремятся к женитьбе, с другой – боятся её.
Недавно Табэ из финансового, тот самый, что выпивал с Сибукава, признался Кэнкити за чашкой сакэ:
– Знаешь, никак не решусь жениться на Набэсима-кун.
Сумико Набэсима, довольно миловидная девушка из секретариата фирмы, давно встречалась с Табэ. У них уже намечалась свадьба.
– Повздорили? – полюбопытствовал Кэнкити. – Пустяки, помиритесь!
– Да нет! Пойми ты! Я хочу, но боюсь… ведь потом со стыда сгоришь!..
– Со стыда?..
– Ну да! Она ещё не знает…
Табэ любит Сумико, но при мысли, что ей придётся стирать его грязное бельё, он готов провалиться сквозь землю.
– Понимаешь, грязные трусы, кальсоны… – без тени улыбки говорил Табэ. – Я же ей совершенно посторонний человек, не сын, не брат… А увидела бы она меня спящим, какая у меня при этом омерзительная рожа… а ведь когда-нибудь она увидит…
– Не сомневайся…
– Тебе легко шутить – у тебя нет возлюбленной! А вот что ты потом запоёшь. Хотел бы я посмотреть, как ты предложишь любимой девушке постирать свои трусы…
Всё это Табэ выпалил с досадой и залпом выпил
По дороге домой ему вспоминалась то кислая физиономия Сибукава, то слова Табэ.
День был погожий, ясный. Между двумя зданиями плыло большое белое облако. Красное закатное солнце, точно влажный стеклянный шар, медленно пряталось за дворцовым парком.
Кэнкити замедлил шаги. Возвращаться домой не хотелось. В кармане ещё были деньги – остатки недавно полученного жалованья. Будь у него девушка, он бы неплохо провёл сейчас время. «В кино, что ли, махнуть?»
Вспомнилось: где-то здесь, в районе Хибия, демонстрируется нашумевший недавно военный фильм. Кэнкити решил пойти посмотреть. И вдруг чей-то рокочущий бас окликнул его:
– Эй, Кусуноки! Ты куда?
Кэнкити обернулся и вначале даже растерялся, не узнав в полноватом улыбающемся мужчине в очках друга студенческих лет Иноки, но потом страшно обрадовался.
– Иноки! Неужто ты? У тебя такой сияющий вид!
– Ещё бы не сияющий! На сутки отправил жену к родителям. Гуляю на свободе! Благодать!
– Благодать, говоришь?
Иноки был женат всего второй год. Когда же это он успел пресытиться семейной жизнью?
Друзья зашли в первую попавшуюся пивную. Там был включён телевизор. Показывали борьбу сумо. Взоры посетителей были обращены на экран.
– Значит, ликуешь по случаю отъезда жены? – спросил Кэнкити, отправляя в рот горсть солёной фасоли. – Пожалуйста, объясни невежественному холостяку…
– Что тут непонятного? Просто я чувствую себя свободным. Вольным делать всё, что мне вздумается, – объяснил Иноки, облапив пивную кружку. – Конечно, я не поручусь, что жена не испытывает того же.
– Когда ж это вы успели осточертеть друг другу? Не рановато ли?..
– «Осточертеть»! Скажешь тоже! – рассмеялся Иноки. – Нет, живём мы довольно дружно. Я к ней хорошо отношусь, да и она вроде любит меня. Но иногда, понимаешь, хочется побыть одному – я это понял буквально через неделю после свадьбы.
А случилось это так. В тот день, возвращаясь с работы, Иноки сошёл на Синдзюку: здесь у него была пересадка. До дома оставалось три остановки. Жена ждала, но Иноки, вместо того чтобы сесть в электричку, пошёл в город.
– Я побрёл по вечернему Синдзюку… – рассказывал он, блаженно закрыв глаза. – Кругом, прижимаясь друг к другу, прохаживались парочки. А я был совсем один. Зашёл в кабачок, выпил виски. Мне было так хорошо, представить себе не можешь… А ведь это случилось сразу же после свадьбы.