Сурикэ
Шрифт:
Графу Меренвилю также хотелось вернуться поскорее в Бельвю, где его ожидала семья.
Он сообщил свое желание Монкальму.
— Кузен, — сказал генерал, — я сожалею, что вы раньше не подумали о своем возвращении. Ваши милиционеры проводили бы вас до Бельвю, тем более что большая часть из них — ваши соседи.
— Это правда, — отвечал граф, — но мне только сегодня пришло в голову, что я мог вернуться по одному пути с моими солдатами.
— Как быть? Вы не должны ехать один, это было бы безрассудством, и я не допущу
— Быть убитым, сражаясь, — хорошо, но и я не желал бы быть умерщвленным; если б я мог найти Бесследного!
— Он здесь, — отвечал генерал, — ничего нет проще, как пригласить его. Но одного человека очень мало.
— Что же делать? На войне как на войне!
— Да, но это не война, не будем смешивать.
В ту же минуту вошел Шарль Лебо, как будто выжидавший подобного случая.
— Здравствуйте, любезнейший Шарль, — обратился к нему, улыбаясь, генерал. — Быть может, вы выведете нас из большого затруднения, в котором находимся граф и я.
— В чем дело, господа? — спросил Лебо.
— Вы знаете, где Бесследный?
— Он в крепости, генерал. Мы должны выступить сегодня ночью вместе с Тареа, и я именно пришел к вам просить отпуск. В окрестности Трех Рек мне назначено свидание, которого я не желал бы пропустить.
— Разве вождь уводит своих воинов с собою?
— О нет, генерал, он знает, что вы нуждаетесь в них, и берет с собой только десять человек.
— Итак, вы едете?
— Сегодня же ночью, генерал, если вы позволите. Вместе с тем я желал бы спросить вас, когда вы возвратитесь в Квебек.
— Не ранее 15 сентября.
— 16 сентября я к вашим услугам, генерал.
— Благодарю, мой друг, я рассчитываю на вас.
— Я иду уведомить Бесследного, что вы желаете говорить с ним.
— Теперь бесполезно.
— А!.. Очень хорошо, генерал.
— Вот в двух словах, о чем у нас шла речь: г-н Меренвиль желает возвратиться в Бельвю, где он давно не был; я не хочу отпустить его одного.
— И отлично делаете, генерал. Граф не доехал бы, в дороге у него содрали бы кожу с черепа.
— Вы видите, что я был прав, кузен.
— Я думаю, почему бы графу не отправиться с нами, — проговорил Лебо, — считая и его, нас было бы четырнадцать решительных людей; слишком смелы были бы те, кто попытался бы вступить с нами в бой.
— Шарль прав, с таким конвоем можно пройти всюду.
— Только я должен предупредить графа, что мы отправляемся скоро и что, кроме оружия, берем с собою только самые необходимые вещи.
— С благодарностью соглашаюсь. Я так же, как и вы, ничего не возьму с собою, кроме ягдташа. Кузен пришлет после мой багаж.
— Разумеется. А вашего друга, Мишеля Белюмера, разве вы оставите здесь? — спросил генерал, улыбаясь.
— Ах, Боже! Я и забыл о моем старом товарище, надо пойти предупредить его, он никогда не простил бы меня, если бы я ушел без него.
— Теперь
— Как знать, генерал, — произнес, смеясь, Лебо.
— Тем хуже для них, их порядком вздуют.
— По меньшей мере, постараемся.
— Кстати, в котором часу вы думаете тронуться в путь?
— Между десятью и одиннадцатью часами.
— Отлично, вы слышите, граф? Объясните мне, пожалуйста, — продолжал генерал, обращаясь к Лебо, — отчего вы, лесные обитатели, предпочитаете путешествовать ночью, а не днем, как это делают люди в цивилизованных странах.
— Причина весьма простая, генерал: ночью гораздо тише, малейший шум слышен на далекое расстояние. Так как нами руководит, главным образом, слух, а не зрение, то нам гораздо легче путешествовать ночью. Большая часть неожиданных нападений случается днем и почти всегда удается, тогда как ночью они почти невозможны; нам знаком малейший шум пустыни, и мы всегда узнаем причины его.
— Благодарю, мой друг. Кстати, не забудьте, господа, что я жду обоих вас к обеду ровно в шесть часов. Надеюсь видеть вас около себя в продолжение краткого времени, которое нам остается провести в крепости.
Генерал пригласил шевалье Леви, Бугенвиля, Бурламака и некоторых других; вечер вполне удался.
В половине одиннадцатого граф Меренвиль пожелал проститься; все офицеры, с генералом во главе, выразили намерение проводить их до крепостных ворот.
Краснокожие, Тареа и два охотника, ожидали их на валу.
Прощание было самое задушевное. Потом отворили крепостные ворота, путники вышли и через десять минут исчезли в лесу.
Путешествие было скорее похоже на прогулку. Ничто не потревожило покоя путников. Блистательная ли победа, одержанная французами, удивила ирокезов и побудила их не предпринимать ничего безумного, или, что всего вероятнее, индейцы, видя, с кем придется иметь дело, не желали подвергать себя опасности потерпеть поражение? Путешествие продолжалось двенадцать дней. На двенадцатый день, около трех часов, после обеда, путешественники заметили высокие строения Бельвю.
Граф Меренвиль с сильнейшею радостью увидел столь любимую им дачу, которая показалась окруженною игристыми лучами солнца.
Граф просил своих друзей, как белых, так и краснокожих, отдохнуть несколько часов в его доме.
Все согласились с радостью; один Шарль Лебо не принял бы этого приглашения, если бы не боялся огорчить графа, уклоняясь от любезного предложения, сделанного графом ему и его товарищам.
Шарль Лебо, желая сделать графу что-либо неожиданно приятное и зная, сколько времени семейство графа ждало его с нетерпением, бросил несколько слов Тареа, предводителю маленького каравана.