Суровая мужская проза
Шрифт:
Из молочно-белой туманной дымки, опоясывающей нижний ярус замка, показались-замелькали непонятные грязно-серые пятна.
«Никакие это и не Привидения», – сообщил через минуту слегка разочарованный внутренний голос. – «И даже, увы, не благородные Призраки…. Так, лишь какие-то непонятные худосочные солдатики. Только, ясен пень, средневековые. Одни одеты в грубые кожаные камзолы, оснащённые частыми прямоугольными железными вставками, а другие красуются в бесформенных светло-серых кольчужках. На головах – разномастные шлемы. Да и вооружены ребятишки – кто во что горазд: мечи и кинжалы в деревянных и кожаных ножнах, массивные чёрные копья, грубые рогатины, самодельные луки, неуклюжие арбалеты.…
К краю обрыва, вальяжно нависавшего над морскими безбрежными просторами, подошёл и остановился высокий бородатый мужчина, облачённый с ярко-выраженным налётом экзотики: длинная клетчатая юбка, из-под которой выглядывали голые волосатые ноги в уродливых войлочных ботах, суконный балахон с неряшливыми прямоугольными заплатами, мятая широкополая шляпа с обтрёпанным фазаньим пером. На правое плечо незнакомца был наброшен – с помощью широкого кожаного ремня – непонятный продолговатый предмет: мохнатый, оснащённый многочисленными трубками и трубочками разной длины.
«Эге, братец, да нас с тобой занесло (во сне, понятное дело), в средневековую Шотландию!», – обрадовался непредсказуемый внутренний голос. – «Юбка на мужике – это, гадом буду, классический шотландский килт. А на его правом плече висит волынка, то бишь, местный легендарный музыкальный инструмент…. Что ещё интересного? В высоких кустах боярышника прячется, наблюдая за волынщиком, молоденькая деваха: стройная, фигуристая, с длинными светлыми волосами, в средневековом дворянском платье…. Наблюдает за волынщиком? Ну-ну. Она на него пялится с нескрываемым отвращением. Вернее, с откровенной и лютой ненавистью. Буквально-таки прожигая гневным взглядом…. Ага, на горизонте появились грязно-бурые паруса. Волынщик явно насторожился. Или же погрузился в тяжёлые и неприятные раздумья? Бывает, конечно…. Из-за дальней изломанной скалы высунулся-выглянул некий средневековый пожилой гражданин. Средневековый? Собственно, не очень. В современном офисном дорогущем костюме. Тысяч на десять-двенадцать американских баксов потянет, никак не меньше. Краснощёкий и упитанный дяденька, черноволосый и кучерявый, с пышными ухоженными усами. На широком носу наличествуют стильные очки в позолоченной оправе. А на мизинце правой руки экстравагантного типа наблюдается золотое колечко с приличным брильянтом на энное количество карат. Этакий «Шеф» из знаменитого мультфильма про отважного капитана Врунгеля. Ну-ну…. Дяденька тоже смотрит на волынщика с ненавистью? Не сказал бы. Скорее, уж, с бытовой неприязнью и откровенным недоверием…».
Раздался назойливо-громкий перезвон.
«Ну, вот, опять не дали досмотреть интересный сон», – искренне огорчился капризный внутренний голос. – «Это здешний дачный будильник, блин горелый, вовсю надрывается. Сволочь голосистая…. Значит, шесть утра. Надо, братец, просыпаться. Как говорится, рота – подъём! Труба зовёт…».
Сомов, протянув руку, торопливо нащупал ладонью старенький будильник, стоявший на колченогой табуретке, и нажал указательным пальцем на круглую кнопку. Противное треньканье стихло.
– Мяу! – принялся старательно дублировать замолчавший будильник Аркадий, спустившийся со второго этажа. – Мяу!
– Что в переводе с кошачьего языка означает: – «Хозяева, морды
– Может, любимый подполковник, ещё немного поспим? – не открывая глаз, предсказуемо заныла Александра. – Хотя бы часика полтора, а? Куда, спрашивается, спешить? Сам же вчера говорил, что кругом полное безлюдье, спровоцированное поздней осенью. Значит, и конкуренция – как класс – отсутствует…
– Во-первых, никогда не следует – без веских на то причин – отказываться от ранее намеченных планов. Примета плохая. Во-вторых, существует мудрая народная пословица-поговорка, мол: – «Кто рано встаёт, тому Бог грибов даёт…». В-третьих, «утренние» грибы, они гораздо симпатичнее и крепче «дневных». В них гораздо меньше влаги, червяков и слизней. В-четвёртых, скоро, наверняка, Палыч с Петькой спустятся. В-пятых, наш котёнок, судя по всему, ужасно проголодался. Слышишь, как нетерпеливо и гневно мяукает? Или просится на утреннюю прогулку, типа – по нужде? Мы же его «туалетный» лоток с наполнителем дома оставили…. Короче говоря, глупые споры и неуместные возражения отменяются. Рота – подъём! Оправляться, умываться, одеваться, строиться!
– Хорошо, сейчас.
– А я уже встал. Догоняй, красотка беременная…
Сомов в темноте – наугад – напялил на ноги низко-обрезанные валенки сорок пятого размера, обнаруженные ещё вчера под кроватью, и набросил на плечи старенькую фуфайку, снятую с вешалки.
«Правильно, дружище. Нечего потакать капризным и ленивым девчонкам», – поддержал сонный внутренний голос. – «Сбор грибов – дело серьёзное, краеугольное и глобальное, нетерпящее лёгкомысленного отношения…».
Пашка, слегка пошатываясь со сна, прошёл в другую комнату, ладонью нашарил на стене выключатель и надавил пальцем на единственную клавишу. Под потолком неярко загорелась маломощная электрическая лампочка.
Он подошёл к ещё тёплому камину, сложенному из тёмно-терракотовых кирпичей и, привстав на цыпочки, наполовину выдвинул из «гнезда» тугую чугунную задвижку. После этого достал из бокового кармана фуфайки коробок со спичками, нагнулся, поджёг спичку, коротко чиркнув по коробку, и поднёс её к краю свёрнутой в трубочку бересты. Ещё через пятнадцать-двадцать секунд дружно, с радостным потрескиванием, занялись сухие берёзовые и ольховые дрова, предусмотрительно загруженные в топку камина с вечера.
– Мяу! – жалостливо напомнил о своём существовании проголодавшийся Аркадий.
– Мау-у-у! – требовательно поддержал его серо-дымчатый Кукусь, взявшийся не пойми и откуда.
– Уже иду, ребятки! – долетел из спальни звонкий голосок Сашенции. – Потерпите немного. Сейчас я вас накормлю. Сейчас-сейчас…. Подполковник, принеси, пожалуйста, свежей воды из колодца. Договорились?
– Всенепременно. Уже бегу, королева моего глупого и доверчивого сердца.
– И мы с Горынычем-младшим уже спускаемся, – известил звучный баритон Громова. – Доставай, Сашутка, пельмени из холодильника.
– Будем варить фрикадельковый супчик?
– Гы-гы-гы! Хорошая шутка, наш человек. Повезло охламону Сомову – несказанно…
Через час с небольшим, покончив со всеми утренними делами, включая выгул котов, плотный завтрак и переодевание в удобные походные одежды, они покинули гостеприимную дачу.
– Мяу, – пожаловался из-за закрытой входной двери Аркашка.
– Мау-у-у, – мрачно продублировал Кукусь.
– Мы скоро вернёмся, ребятки, – берясь за ручку плетёной корзины, заверила Александра. – Даже соскучиться не успеете. Одна нога там, а другая, как говорится, уже здесь.