Суррогатная мать
Шрифт:
— Я слушаю вас, Софи. Я пойму.
Фил смотрел на крупнозернистый снимок, и ему оставалось только надеяться, что, где бы этот человек ни находился и что бы сейчас ни делал, они все равно успеют остановить его.
Марина открыла входную дверь, вытащила ключ из замка и вошла в коттедж. Она очень устала, у нее все болело, ей хотелось принять ванну. Ей было необходимо расслабиться и немного побыть одной, чтобы спокойно подумать о том, что делать дальше.
Вдруг она замерла.
Дом был разгромлен. Мебель перевернута, книги
Тони лежал на спине посредине комнаты. Сначала она не узнала его, потому что все лицо было залито кровью. Она догадалась, что это он, только по одежде. Она подошла к нему и присела рядом. Вокруг головы разлилась зловещая темная лужа. На лбу и в области виска были видны раны. Она прикоснулась к ним. Череп был мягким, подающимся, словно пустая разбитая яичная скорлупа, которая удерживается только благодаря внутренней пленке.
Содрогнувшись, Марина отдернула руку и застонала.
Позади нее хлопнула входная дверь.
От этого звука ее буквально подбросило на месте. Она обернулась. Выход загораживала фигура в старой шинели. В одной руке нападавшего был зажат молоток, с которого все еще капала кровь. В другой руке он держал шприц для подкожных инъекций.
Марина сразу поняла, кто это.
Она попыталась подняться, но не смогла сделать этого достаточно быстро: материнский инстинкт, направленный на защиту ребенка, исключал любые резкие движения. Злоумышленник был уже рядом с ней. Она открыла рот, чтобы закричать, но он оказался быстрее. Бросив молоток, он зажал ей рот. Рука была огромная, грубая и мозолистая, а к тому же еще влажная и скользкая от крови Тони.
Марина отчаянно сопротивлялась, пыталась оттолкнуть его. Ничего не помогало. Он был намного больше и сильнее ее. От шинели исходило зловоние.
Нападавший крепко держал ее. Она увидела приближающийся шприц и с новой силой попыталась вырваться. Она почти не почувствовала, как игла проколола кожу и впилась ей в шею.
Глаза Марины закрылись, тело обмякло.
Когда она потеряла сознание, неизвестный, стараясь не слишком давить на ее живот, потащил ее из дома на улицу.
Глава 71
— Вы знаете, что люди рассказывают о заброшенных деревнях, расположенных за много миль от другого жилья? — спросила Софи.
— Я слышал много разных историй, — ответил Фил. — Что именно вы имеете в виду?
Она снова криво усмехнулась, и ее безумные глаза сверкнули.
— Говорят, что там никто точно не знает, где чей ребенок. — Она засмеялась, потом снова стала серьезной. — Вы понимаете, что я имею в виду?
— А, — сказал Фил, — вы об этом.
Он вырос в здешних краях и не раз слышал о изолированных общинах на побережье и в глухой сельской местности. По опыту он
— Если в семье умирает малыш, берут ребенка из другой семьи, чтобы найти замену своему.
— Да, такие вещи бывают.
Она кивнула.
— И никто даже слова не скажет.
— Нет, — сказал Фил. — Потому что тогда им придется признаться, откуда взялся первый ребенок.
Софи засмеялась.
— Вы тоже слыхали о таком.
— Но сейчас эти деревни не такие уж изолированные. Или я ошибаюсь? — спросил Фил.
Софи перестала смеяться. Она выглядела почти расстроенной.
— Я имею в виду, что везде проложили дороги и все такое.
«Но они всё такие же безрадостные, — подумал он про себя. — Неприветливые и продуваемые всеми ветрами».
Она вздохнула.
— Так о чем мы все-таки говорим? — спросил Фил, пытаясь выудить у нее, откуда она родом. Он мысленно прокручивал перед глазами карту Эссекса. — Это где-то на побережье? Джейуик? Уолтон? Или Фринтон?
Она не отвечала.
— А может быть, на реке? Брэдфилд? Врабнесс?
В глазах ее что-то мелькнуло. Он надеялся, что тот, кто сейчас смотрит на них в монитор, смог точнее заметить это.
— Итак, продолжим, — сказал он, поторапливая ее. — Вы рассказывали мне свою историю. О своей семье. Я готов, я слушаю вас.
Софи откинула голову назад и подняла глаза вверх, словно получала сигналы или инструкции из невидимого источника где-то на потолке.
— Нас было четверо… — начала она. — Я, мой брат, отец… — Она запнулась, в глазах что-то изменилось, лицо стало отсутствующим. — И моя мать…
Она замолчала, погрузившись в какие-то свои грезы.
— Так что насчет вашей матери? — напомнил Фил.
Голова Софи дернулась, и она посмотрела ему в глаза.
— Она умерла.
— Понятно. Она умерла.
— Или… исчезла. Я точно не знаю. Что-то в этом роде.
Она зажмурилась и наморщила лоб, словно напряженно пыталась что-то вспомнить.
— Я помню… других детей. По крайней мере, я думаю, что помню других детей. Я точно не знаю. — Она замотала головой, как будто разгоняя тягостные воспоминания. Как будто они принимали странную форму, которая ее не устраивала. — Как бы там ни было, нас осталось трое. Я, мой брат и отец.
— Именно в это время вы и стали Гейл?
Она смутилась на какое-то мгновение, потом улыбнулась.
— Там я не была Гейл. Ею я стала, когда приехала сюда, в Колчестер. Я всегда была Софи. Или София.
— София…
— Моя мама обожала кинозвезд.
— София Лорен, — догадался Фил.
Она кивнула.
— Верно.
— А ваш брат?
— Он Хестон. В честь…
— Чарльтона Хестона. [11]
11
Чарльтон Хестон (1923–2008) — американский актер, лауреат премии «Оскар» (1959), семь раз избирался президентом Гильдии киноактеров.