Существо
Шрифт:
– Тебе крупно повезло. Большинство лежит уже в морге. У тебя сильный Ангел-хранитель, парень, – туже натягивала она бинт. Но мне не стало легче…
– А сколько погибло?
– Около тридцати человек. Но это не точно. Завтра, может, будет больше сорока,
Тридцать человек?! Если бы мне не повезло в тот момент, я бы лежал в морге среди остальных. А как же та девушка? Как же Лориана? Она тоже погибла?
– А вам случайно, среди погибших не встречалось имя Лориана К… – и тут я запнулся. Как же ее фамилия? К… Кр… Крейт! Точно,
– Лориана Крейт? – заставил ее задуматься, и сморщить свой плоский лоб.
– Пока что имена нам неизвестны. На днях будут списки. Сейчас не разберешь, кто где, – усталость говорила в ней.
Мысль о смерти той загадочной девушки, резала сердце тупым ножом. И почему я должен за нее переживать? Увидел пару раз и все. И все же не хотел, чтобы ее имя оказалось в списке погибших…
Врач перевязала ногу и разрешила идти домой. Желудок мой был пуст, а привкус во рту был не из самых лучших. Хромая к выходу, наблюдал, как в спешке носят на носилках изуродованные огнем и металлом тела. Почувствовав, что тошнота стала нарастать от ужасающей картины, отвернулся. Запах жареной человеческой плоти, трогал язык, вызывая рвоту. Закрыв рот кофтой, чтобы не испачкать пол госпиталя, поспешил к выходу. Вдохнув прохладный сырой воздух, успокоил желудок. Надо собраться с мыслями. Из глаз непроизвольно текли слезы, оплакивая тех, кто побывал в сегодняшней преисподней. Как после этого я смогу жить дальше?
– Маркус! – услышал голос Стефани. Повернувшись на зов, увидел, что подруга стояла на парковке вместе с Томасом. А я и забыл про нее.
Она подбежала ко мне и крепко обняла, сама того не зная, что делает мне больно. Теперь меня не интересовал запах ее духов, как она одета или, накрашены ее губы или нет. Перед глазами, вспышками, мелькали фрагменты обожженных тел и в голове стоял вопрос: «Жива ли та девушка?». Но конечно, было радостно видеть добрые глаза Стефани и знать, что она в безопасности.
– Ты в порядке? – с дрожью в голосе подруга сыпала вопросами.
– Да. В отличие от остальных, – заставлял себя говорить, когда просто хотелось молчать и побыть одному.
– Я рад, что ты жив, старик, – по – родному обнял меня Томас, как всегда улыбаясь. Даже сейчас.
– Я принесла тебе кое-что, – вытащила Стефани из сумки большой сэндвич. Запах еды разбудил желудок.
– Ты – чудо, – похвалил ее.
При таких обстоятельствах аппетит должен пропасть, но организм так был истощён эмоционально и физически, что требовал пищи.
– Нас не впускали в больницу. Говорят много погибших. Мне так жаль, Маркус, – глаза подруги наполнились слезами.
– Сказали, что погибших не меньше тридцати. А вы как? Вас не коснулось? – морщась от боли в ноге, поинтересовался я.
– За нас не переживай. Ваш автобус ехал первым и, когда в вас врезалась машина из-за поворота, мы сразу остановились, – объяснил Томас.
Я только сейчас заметил,
– Сколько часов прошло? – потерявшись во времени, решил поинтересоваться.
– Часа четыре, – ответил друг.
– Ого, – сухо отозвался, жадно глотая сырой воздух, чтобы убавить тошноту. Играя с тротуаром в гляделки, боролся с усталостью. Даже сэндвич не помог. Глаза закрывались и вот-вот мог упасть ребятам в ноги. Мысленно дал себе пощечину. Мало гематомы, так еще и разбитое лицо будет.
– Тебе надо отдохнуть, Маркус, – с жалостью во взгляде подметила Стефани.
– Отличная идея, – тихо согласился с ее советом.
– Давай, мы тебя отвезем домой, – подхватила подруга меня под локоть, чтобы помочь. Томас взял мою руку и перекинул через свою шею.
Крики погибших и звуки сирен пожарных машин, теперь стали головной болью. Запах той блондинки отпечатался в памяти, и снова вспомнив про нее, решился спросить:
– Ребят, а из вас никто не знает Лориану Крейт?
Подводя меня к машине, они оба задумались.
– Нет, старик. А кто это? – недоумевая, спросил Томас.
– Я ее тоже не знаю, – ответила Стефани, с открытой подозрительностью.
– Уже… неважно, – подавленно отрезал я, когда подруга открыла дверцу машины, чтобы усадить меня.
– И, кстати, – полез я в карман.
Чуть не забыл.
– Это тебе, – протянул Томасу открытку.
– От мертвой Бритни Дигс,
После моего лишнего уточнения, друг изменился в лице.
– Какой ужас, – произнесла Стефани, глядя на открытку.
– Не то слово…
5
Уже неделю, меня мучил один и тот же сон, в котором был автобус, сгоревшие заживо студенты и последние слова Лорианы Крейт перед тем, как в нас врезалась машина: «Ты еще ничего не знаешь, Маркус».
Уже неделю я не ходил в университет из-за травмы и выслушивал от матери лекцию о лечении гематомы. Она увидела аварию по телевизору и тут же позвонила мне. Я, конечно, про ушиб не рассказал, но сгладил картину – синяк, и только. Уж слишком у нее чувствительное материнское сердце. Очередной раз убедив ее, что все в порядке, занялся своим завтраком. Заливая кипятком кашу, заметил, что нога не так сильно болит и порадовался такому наблюдению. Наконец-то, вылезу из своей берлоги. Выходной потревожил звонок телефона:
– Привет, Маркус, – буднично поприветствовала Стефани.
Ее голос был лекарством от всех депрессий.
– Привет. Рад тебя слышать, – непроизвольно улыбаясь, не скрывал своих чувств.
– Как твоя нога? Как ты себя чувствуешь?
– Намного лучше. Нога уже не так сильно болит. Могу ходить, – прогнозировал свое состояние.
– Отлично, а то на Томаса жалко смотреть. Он такой грустный. Тебя ожидает, – рассмеялась она.
Ее рассказ позабавил.
– Да, похоже на него. Что нового?